Как заарканить миллионера
Шрифт:
— Какие же?
Этот вопрос задала не Дорси — Адам. Лицо его превратилось в бесстрастную маску: Дорси не могла угадать, о чем он думает, но понимала, что лучше готовиться к худшему.
— Фотографии, — ответила Линди. — Видеозаписи. Аудиопленки. И копии издательских документов.
К горлу Дорси подступила тошнота. Кто-то в издательстве ее предал… Ее фотографировали, снимали на пленку, записывали ее голос — все без ее ведома… Кто знает, к кому теперь попадут ее записи, кто будет грязно хихикать над ее секретами?
Теперь
— Послушайте, Линди, — заговорил Адам, — это невозможно! Это какая-то ошибка. Мак просто не может быть Лорен Грабл-Монро!
— Да неужто? — отрезала Линди. — А мой детектив так не думает.
— Вот как? — усмехнулся Адам. — Я сам нанимал детектива, чтобы установить личность Лорен Грабл-Монро — мне это было необходимо для статьи в журнале. Но мой человек так ничего и не выяснил. Как же вашему удалось столько раскопать?
— А вы нанимали легального детектива?
— Конечно.
— В этом-то и была ваша ошибка. — Она повернулась к Дорси. — Ты уволена. Но это еще не все: я привлеку тебя к суду. Выдвину все обвинения, какие только возможны. Сделаю так, что тебе небо с овчинку покажется! А теперь убирайся — и жди звонка от моих адвокатов.
— Линди, я не совершила никакого преступления! — дрожащим голосом повторила Дорси. — Меня не за что судить!
Вместо ответа Линди вытащила из ящика стола пухлую белую папку и бросила на стол. У Дорси упало сердце, когда Адам без колебаний и с явным интересом шагнул к папке. Сделав несколько шажков вперед, она заглянула ему через плечо.
Кровь заледенела у нее в жилах. Здесь было все: издательский договор Лорен Грабл-Монро, расписание рекламных акций, соглашение, по которому все авторские доходы получала Карлотта Макгиннес. Фотографии Лорен, входящей в дверь, и Дорси, выходящей из той же самой двери.
И, что хуже всего, фотографии Дорси с Адамом. Вот они, держась за руки, идут по улице, вот танцуют, прижавшись друг к другу, вот самозабвенно целуются на крылечке ее дома. Все существо Дорси содрогалось при одной мысли об этом грубом вторжении в ее личную жизнь. Адам, должно быть, чувствует себя не лучше. Да нет, куда хуже — ведь он ни в чем не виноват! Он влип в эту грязную историю только потому, что связался с ней!
— У меня есть и видеозаписи, — пояснила Линди. — Просто удивительно, сколько раз случалось, что Лорен Грабл-Монро входила в дверь, а несколько минут спустя из той же двери появлялась Дорси Макгиннес. Интересно узнать, что она прятала у себя в рюкзаке?
— Я
— Не трудись, — оборвала ее Линди. — И так все ясно. Ты собирала материал для следующей книги. Для продолжения «Миллионера». Об этом любой идиот догадается. Как будет называться твоя следующая книжка, Дорси? «В постели с врагом»?
Она повернулась к Адаму.
— Надеюсь, вы не сообщали ей ничего такого, что не хотели бы делать достоянием гласности. Представляю, как обрадуется публика сочным интимным подробностям из жизни богатого холостяка! — Зло прищурившись, она нанесла последний удар:
— Надеюсь, в постели вы нашу Лорен не разочаровали? Не хотелось бы прочесть в ее следующей книге, что как мужчина вы ниже всякой критики!
Эта ядовитая стрела попала в цель: вздернув голову, Адам резко повернулся к Дорси. Лицо его по-прежнему было непроницаемо, но в глазах стояло что-то такое, от чего у нее разрывалось сердце. Она не знала, о чем он сейчас думает, что чувствует — ясно только, что ничего хорошего. Пожалуй, ей пришлось хуже, чем ему.
— Адам, Линди ошибается, — непослушным языком проговорила она. — Ошибается во всем.
Что толку говорить? И так ясно, что она его потеряла. Но Дорси продолжала, ведомая какой-то безумной надеждой:
— Я не собиралась никого компрометировать — ни «Дрейк», ни Линди, ни тебя. Никогда, ни за что я не выставила бы напоказ наши отношения. Клянусь, Адам, я никогда не причинила бы тебе боли!
Он молчал, не сводя с нее взгляда, холодного, тяжелого и неумолимого, как гранитная скала.
— Пожалуйста, Адам! — взмолилась она. — Дай мне все объяснить!
— Что ж тут объяснять, Мак? — каким-то пустым, бесцветным голосом отозвался он. — Сыщик Линди поработал на совесть.
Лучше бы он ее ударил! Дорси зажмурилась, чувствуя, как стискивает сердце ледяная рука отчаяния. Краски мира поблекли, голоса, заглушаемые биением сердца, звучали глухо и искаженно.
Она потеряла Адама. Все кончено. Что ни говори, что ни делай — того, что было между ними, не вернуть. Адам уверен, что она его предала. Даже если Дорси каким-то чудом сумеет все ему объяснить — утраченного доверия не вернешь.
Но этого мало: он не успокоится, пока не отомстит. Адам Дариен — не из тех людей, что прощают предательство.
— Думаю, Дорси, тебе пора идти, — бесстрастно, как автомат, произнесла Линди.
Каким-то чудом Дорси нашла в себе силы выпрямиться и поднять голову.
— Отдайте мне записи.
Линди расхохоталась.
— Будут еще какие-нибудь пожелания?
Но Дорси была готова к такому ответу. Метнувшись вперед, она схватила со стола блокноты и зашагала к выходу, храбро обещая себе, что не побежит, ни за что не побежит… если только Линди не выхватит свой знаменитый револьвер.
Но Линди не видела нужды в стрельбе.