Как закалялась сталь - 2057. Том 4
Шрифт:
Да, много времени прошло. Бойкая и быстрая как ртуть Овод сейчас превратилась в пятидесятилетнюю толстую женщину с двумя подбородками. Марат не хотел ее окликать, но все-таки через десять секунд после того как лифт тронулся, повернулся к Ирине:
– Товарищ Овод!
Преображение пожилой толстой женщины поразило его. Ира повернулась, стремительно и четко, готовая к любому развитию событий.
– Товарищ Маузер, - произнесла она утвердительно, отметая любые сомнения.
– Я тебя по интонациям узнала, - сказала она своим обычным голосом, который, в отличии от внешности,
Через пару минут они вышли на станции восьмого кластера (Овод там жила), и направились в ближайший паб. Вообще, изначально эти пабы, рестораны и пиццерии и были обычными столовыми, пунктами питания. Потом, естественно, нашлись люди, которые захотели придать этим заведениям тематический вид.
Паб, в который они зашли, был типичным пивным заведением, с длинной дубовой стойкой, на которой базировались полтора десятка блестящих кранов.
– Какое будешь?
– спросил Марат.
– Предпочла бы кровавую Мэри, но сегодня не стоит. Разговор есть, Маузер, и серьёзный, - отозвалась Овод.
– Но возьми что-нибудь покрепче. И темное, чтобы глоточками тянуть...
Марат взял шоколадный стаут, один из самых дорогих сортов здесь. Конечно, для его рейтинга и количества баллов, это были даже не расходы, так, мелочь. Все его усилия и действия на поддержание жизнеспособности Терры учитывались в общей электронной системе и рейтинг был запредельным, а количество баллов - неимоверным. По сегодняшним нормам Марат был здесь что то вроде миллиардера. Другое дело что ни рейтинг, ни баллы ему были не нужны.
– Ого, ничего себе, какое классное пиво, - не удержалась от комплимента Овод, сделав всего глоток.
– Постоянно здесь бываю, но беру обычно "лагер"...
Марат усмехнулся. Он, естественно, подкорректировал вкус уже в кружках, убрав чуть горечи и добавив ликерный вишневый оттенок.
– Ну и как все это тебе нравится?
– язвительно спросила Ирина, обведя взглядом помещение.
– Очень даже ничего, уютненько…
– Я не про это, - поморщилась женщина.
– Я про то, как тебе это вообще в целом?
– Ну, мне здесь в общем и целом нравится, - опять же осторожно сказал Маузер.
– А мне не очень. Точнее, мне это совсем не нравится. Вы тут конкретно учудили. Опять сделали из людей стадо баранов, занятых личным благополучием...
– Овод, - Маузер опять назвал Иру ее старым штурмовым прозвищем. Многие, кстати, не знали что это ее настоящая фамилия.
– Людям дали повод для саморазвития. Они занимаются чем хотят. В любой области. От них требуется труд, который здесь нафиг не нужен, потому что мы, капитаны, и так можем им дать столько благ, сколько им захочется. Но главное мерило - труд, и через него воздается по способностям. Каждому.
Марат, честно говоря, очень обрадовался. Он очень давно хотел поговорить хоть с кем то на серьёзные, глубокие темы и всерьез обсудить, что же получилось. Выслушать серьезную критику, жесткую и бескомпромиссную.
Но обычно сталкивался с тем, что люди больше приспосабливались, и довольствовались малым, как будто они настоящие коммунисты. Но во всех рассуждениях Маузер слышал фальшь, какую-то недоговоренность.
–
– Вы тут построили идеальное общество, но для себя. Мы для вас - как игрушки. Как забавный муравейник, с муравьями, для наблюдения.
Марат давно знал, как отвечать на подобные вопросы. Во-первых, надо согласиться.
– Да, товарищ Овод, - сказал он спокойно.
– Игрушки. И муравейник. Собрали как игрушки. И перенесли как муравейник на другое место.
– А мне не надо тут соглашаться, - сердито отозвалась Ирина.
– Сама знаю, все знаю. Смотри, во что все это превращается. Вы тут идеальное общество решили создать. И создали...
– Не вы, а мы, - прервал ее Маузер.
– У каждого был выбор.
– Был. И сейчас есть. И у тебя в первую очередь. Посмотри на этих людей...
Марат осмотрелся. Просканировал всех в радиусе километра. Ну что хоть вам все не нравится?
Люди как люди, работают, читают, играют, занимаются любовью. Что имеет в виду Овод? Что они все слабые? Так они всегда были слабые, не только по сравнению с Маузером и Магнумом, но и с самой Ириной.
– Вы тут устроили Эдем. Рукотворный рай. От каждого по способностям. Каждому по труду. И даже частично по потребностям. Никакой собственности, даже личной, да и откуда ей взяться? Все по плану. Есть даже где друг другу морду набить... Все есть... даже счастье, любое, хоть одно на всех, хоть каждому индивидуально, даром. Только одного нет...
– Чего еще?
– спросил Марат, уже понимая каким будет ответ.
– Борьба, - сказала Ира и в несколько глотков осушила свой бокал.
– Дай бумагу, - сказала Овод, оторвавшись от бокала.
Марат протянул ей блокнот, из которого старая штурмовичка, ни секунды не колеблясь, вырвала листок.
– Карандаш, - Овод пошевелила в воздухе пальцами. Маузер достал из-за уха карандаш, и протянул ей.
Глава 20
Овод, с окаменевшим лицом, написала несколько слов, и показала Марату листочек. Потом быстро смяла его, достала из нагрудного кармана зажигалку и сожгла клочок бумаги в пепельнице на столе. Из того же нагрудного кармана достала пачку сигарет и закурила.
– Ты куришь?
– без всякого удивления констатировал Маузер.
– Закуришь тут с вами, - проворчала Ирина.
– Ты с ума сошла, - так же спокойно продолжил Марат.
– То, что ты предлагаешь - неприемлимо.
– Почему же? Для тебя любые разрушения восстановить - раз плюнуть.
– Речь не о разрушениях, - сказал Маузер.
– И не о жертвах. Ты прекрасно знаешь, что я всегда не против жертв и разрушений. Но противостояние капитанов невозможно, мы не должны участвовать.
– Хорошо. Сделаем как раньше. Подготовим людей. Подготовим базу. Подготовим и продвинем идею. Посмотри вокруг, камрад Маузер. Ты что, не видишь? Ослеп? Она формирует культ, понимаешь? Тут везде ее скульптуры, она на всех билбордах, на всех обложках, на всех постерах. Тут в каждом кластере есть Люгер авеню, Люгер стрит, площадь Матери, где посредине этой чертовой площади стоит ее статуя с поникшим лицом.