Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!
Шрифт:
В золотоордынский период этническая интеграция (взаимодействие) в Восточной Европе стала более интенсивной, что привело к формированию новой историко-культурной общности (историко-этнографической области). При этом народы этой общности сохранили свою идентичность (самосознание) и традиции [157].
Города были населены различными этносами: половцами, булгарами, русскими, итальянцами, греками, армянами, аланами и др. В городах строились различные сооружения: дома, дворцы знати, храмы, караван-сараи, водопроводы. Они были тесно связаны со своей сельскохозяйственной округой – осёдлыми земледельческими поселениями.
В улусе Джучи правое крыло составило владение хана Бату, простиравшееся от Дуная до Иртыша. Левое крыло находилось под властью его старшего брата хана Орды. Оно занимало земли на юге современного Казахстана вдоль Сыр-Дарьи и к востоку от нее.
По древней монгольской традиции правое крыло называлось Ак-Ордой (Белой Ордой), а левое – Кок-Ордой (Синей).
В свою очередь территория, находившаяся под властью Бату, также делилась на правое и левое крылья. Но уже к концу XIII в. крылья были заменены более удобным подразделением на четыре основные территориальные единицы, возглавлявшиеся улусбеками. Эти четыре улуса представляли собой крупнейшие административные подразделения. Они назывались Сарай, Дешт-и-Кыпчак, Крым, Хорезм. Один из улусов был личным доменом хана. Он занимал степи левобережья Волги от её устья до Камы, включая бывшую территорию Волжской Булгарии. Каждый из четырех улусов делился на какое-то число «областей», являвшихся улусами феодалов следующего ранга. Всего в Орде число таких «областей» в XIV в. составляло около 70 по числу темников [158].
Много писалось о неприязни монголов к городам. Однако факт заключается в том, что монголы вовсе не «сровняли города с землей»: они лишь уничтожали их укрепления. Таким образом, ордынские города были городами торговыми и ремесленными и не нуждались в крепостных стенах, поскольку их охраняла мощь законов Орды. Вообще многим Орда казалась более удобным сюзереном, чем «просвещённый Запад». Так, к 1323 г. основатель новой венгерской династии Карл Роберт Анжуйский положил конец длительной смуте в Венгрии. В середине XIV века, при его наследнике Лайоше Великом, были приняты два решения, ставших ключевыми для процесса формирования рядом с венгерскими владениями двух румынских государств. В 1351 г. венгерский парламент принял свод законов, регламентировавший положение крестьянства. За крестьянами сохранилась личная свобода, но крестьянской собственности на землю уже не было, так что переселенца везде ожидали подати и трудовые повинности в пользу землевладельца.
В применении к Трансильвании это означало ужесточение господства венгров над румынами, что делало земли за Карпатами все более привлекательными для последних [159]. Через 10 лет проблемы возникли у тех румын, которые принадлежали к господствующему классу королевства. Считавший своей миссией распространение католичества на Балканах король Лайош принял в 1361 г. решение, согласно которому к числу венгерских аристократов могли принадлежать только католики. Теперь православные румынские хозяева должны были выбирать между сменой убеждений, переходом на положение крестьян или уходом за Карпаты [160].
Решающую роль на первом этапе, судя по всему, сыграли половецкие вожди [161]. Поражение в происшедшей в 1280-х годах войне с коалицией венгерских аристократов похоронило их надежды занять важное положение в государстве [162]. Продолжавшаяся венгерская междоусобица дала вождю с половецким именем Басараб («отец» и «господин» [163] на тюркском языке) возможность действовать свободно. Придя из Трансильвании, Басараб около 1310 г. установил свою власть в долинном княжестве Арджеш. Первой столицей Валахии стал центр этого княжества Куртя де Арджеш [164].
О дальнейшей деятельности Басараба известно мало, но к 1330 г. он был правителем земель от Олтении до низовьев Дуная и предводителем сильной армии [165]. Правитель продолжал называться так же, как и вожди славянских племен, а затем румынских княжеств, – воевода. Но как такое стало возможным на территориях, принадлежавших Орде?
Басараб был современником хана Узбека (1313–1342), при котором татарская империя достигла наибольшего могущества. У Золотой Орды хватало и сил, и воли бороться за гегемонию в Евразии с ближневосточной татарской империей ильханов. Во-первых, были учтены противоречия двух империй и потребность татар в союзниках против Венгрии [166]. Но Орда не пыталась раздавить своего вассала и когда он стал более сильным, после победы над венграми [167]. По-видимому, Басараб сумел убедить татар в своей лояльности [168], второстепенности и незначительности собственного государства, которое сохранилось, затаившись на окраине империи, пока ханы решали более серьезные вопросы [169]. Венгры, однако, были ближе и враждебнее [170]. Наведя порядок среди магнатов, король Карл Роберт двинулся на мятежных румын [171]. Валахия приняла вызов. В 1330 г. венгерская армия попала в засаду в карпатском ущелье около местечка Посада [172] и была разбита силами князя Басараба. Венгрия смирилась с независимостью Валахии [173].
Процветанию золотоордынских городов помогало и то, что уже в правление хана Берке с 1257 по 1266 год Орда начала приобщаться к развитой мусульманской культуре. Берке-хан вступил в переписку и союзнические отношения с султаном Бейбарсом, который был степным тюрком по происхождению. Эти связи положили начало постоянному культурному обмену между Золотой Ордой и Египтом, открыв для Орды практически весь западно-мусульманский мир вплоть до Испании с ее жемчужинами – великими андалусскими городами Кордова, Севилья и Гранада [174]. Вот лишь один из жалованных ярлыков, выданный венецианским купцам, которые основали свою торговую колонию в Азове. Этот ярлык выдан ханом Узбеком и переведен с сохранившегося в Венеции латинского перевода тюркского оригинала [175]: «Предвечного Бога силою, пламени великого благоденствия покровительством, мой, Узбека, указ Монгольского государства… Так как обладающий этим ярлыком руководитель государства и народа Венеции обратился к нам с прошением, чтобы его купцы приезжали в Азов, проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили в нашу казну по закону ханский торговый налог, мы, выслушав его прошение и признав его исполнимым, объявляем низинное место в Азове, что позади церкви госпитальеров, на берегу реки Дон, отданным нами в его пользование. С тем что купцы проживали там и возводили дома, а при совершении торговых сделок платили в нашу казну ханский торговый налог. Отныне и впредь венецианские купцы, приезжающие к нам на кораблях и совершающие торговые сделки в городе Азове и других городах, пусть платят в нашу казну торговый налог в размере 3 процентов; если купля-продажа не производится, пусть никто не требует с них налога. Также у нас исстари не брали налог с торговли драгоценными камнями, жемчугом, золотом, серебром, золотой канителью; и ныне пусть не берут. Также, если какой-либо товар продается на вес, то от ханского таможника и консула выделяются соответственно по одному уполномоченному, которые стоят вместе, следят за точностью взвешивания и уплаты продавцом и покупателем в казну по закону торгового налога и весового сбора. Также стороны, совершающие между собой куплю и продажу, дают посреднику или принимают одна от другой задаток; такой задаток считается действительным и входит в стоимость покупки. Также, если поссорится наш человек с венецианцем, и один на другого подаст жалобу, то пусть наш правитель края и соответственно венецианский консул тщательно расследуют конфликт и определят меру ответственности каждого; и пусть не хватают невинного взамен виновного… Выданы для постоянного хранения пайцза и ярлык. Написан в год Обезьяны восьмого месяца в четвертый день убывающей Луны (9 сентября 1332 года), когда мы находились на Красном берегу у реки Кубань».
Уже один этот документ говорит о торжестве и неизменности законности, которые вряд ли можно охактеризовать как «систематическое ограбление» [176]. Благодаря тому, что ордынские власти в точности придерживались данных ими указов, в Орде стали частыми гостями не только купцы из Крыма, но также купцы и путешественники из Руси и Италии, Индии и Северной Африки, Китая и Испании [177]. Все они могли безопасно и прибыльно торговать под охраной ордынских законов на огромной территории от Черного и Азовского моря до Китая и Ирана. И здесь уместно ещё одно важное замечание.
Если по территории Золотая Орда уступала только улусу Великого хана, то по численности населения она сильно уступала и улусу Великого хана с его стомиллионным Китаем, и Ильханам-Хулагуидам, которым достались Ирак, Иран, Закавказье, Афганистан с Пакистаном до Инда. Поэтому, если там основой госказны были налоги завоёванных и дани вассальных народов, то в Золотой Орде на первый план выходила транзитная торговля через Новгород и Суздаль на севере и через Кафу и Тану (Азов) на юге. И она показала себя вменяемым государством. Те, кто повторяет тезис о «систематическом ограблении» народов, подвластных Орде, не учитывают того обстоятельства, что ханы вовсе не прятали этой дани в свои походные сундуки, но тратили ее на создание и поддержание системы дорог, на обеспечение порядка и на покровительство торговле, в том числе и русской, итальянской, греческой. Таким образом, золотоордынские ханы делали с налогами то, что и должно делать государство, – обращали их на пользу населению, платящему эти налоги [178].
Поэты Золотой Орды принадлежат к той же эпохе, что и знаменитое описание охотничьего выезда хана Узбека. Это XIV век – век расцвета и последующего распада Орды под двойным ударом чумы и войск Тамерлана. Дело, однако, в том, что все они – поэты утонченной тюркско-мусульманской цивилизации, обладающие не только изрядным вкусом к оседлой городской культуре, но и знаниями об окружающем мире.
Сухейля в цепях мимо сада вели…Душа Гульдурсун словно взмыла с земли:Узнала любви притяженье душа,Землей вокруг Солнца круженье верша.