Какая-то ерунда (сборник рассказов)
Шрифт:
– Звони.
А он сказал, что поговорит недолго и коротко, буквально две минуты.
– Деньги, - сказал, - я заплачу по счету. Ты скажешь сколько, и я заплачу.
А Мария говорит:
– А где я узнаю, сколько? Мне ж общая сумма к оплате выставляется.
А сосед говорит:
– Ну, я не знаю где, - и: - Сколько скажешь, - говорит, - столько я и заплачу.
И он позвонил в Сумы и говорил, понятное дело, не две минуты и не три. А поговорив, он ушел, а дверь за ним Юля закрыть встала.
И она толкнула дверь, чтоб прихлопнуть ее плотнее, потому
И вот сосед вышел, и Вениамин за ним устремился. А Юля в этот же самый момент времени дверь закрывала. Ну и Вениамин как раз в щели оказался, и дверь ударила его, припечатав к углу косяка. Не видела она, Юля, как юркнул Вениамин в дверь.
И он закричал душераздирающе и метнулся как сумасшедший в угол, под стол, и забился туда, весь дрожа и продолжая кричать от боли и испуга.
И Мария достала его осторожно, а он все вскрикивал и не давал прикоснуться ни к спине, ни к животу, ни к задним ногам. А потом Вениамин кричать перестал и только постанывал и смотрел не отрываясь Марии в глаза. И Мария аккуратно, боясь причинить ему лишнюю боль, перенесла Вениамина на свой диван и положила его в головах у стенки. И он затих и лежал на диване без движения и ничего не ел и не пил.
И так пролежал он всю ночь, а Мария рядом с ним то лежала, то сидела, следя за его самочувствием. И все, считай, воскресенье пролежал Вениамин на одном месте, и стало Марии ясно, что он может умереть, так как он не только не ел и не пил, но и не оправлялся. И живот стал у него понемногу раздуваться, увеличиваясь в размерах. А Мария видела это, а что делать и куда бежать, не знала, потому что было воскресенье. Она, правда, позвонила в ветлечебницу, надеясь на чудо - что окажется там дежурный какой-нибудь, но телефон лечебницы ей не ответил, и она совсем запаниковала, и у нее опустились руки.
А тут Сараев пришел, денег принес, очень, конечно, кстати. И он порог переступил и говорит:
– Я на минутку и проходить не буду, потому что уже темнеть начинает, и: - Вот, - говорит, - деньги - нам зарплату раньше выдали, но с завтрашнего дня, - говорит, - меня в отпуск отправляют без содержания ввиду отсутствия сырья и неплатежей, - и говорит: - По этой причине я тебе в следующем месяце ничего не смогу принести, но потом, - говорит, - я все компенсирую, в рассрочку.
И он говорил это, а Мария стояла и слушала его вполслуха, рассеянно и без тени внимания и ждала от него, чтоб он ушел и дал ей вернуться в комнату, к Вениамину. И Сараев заметил наконец ее это отвлеченное состояние и спросил:
– Что стряслось?
А она сделала шаг назад, в комнату, и кивнула на лежащего Вениамина. А Сараев, увидев его, спросил:
– Заболел?
А Мария говорит:
– Нет, Юля дверью его ударила и, наверно, что-нибудь ему сломала и повредила внутренние органы.
И, узнав такую новость, Сараев, конечно,
– У него, - сказал, - живот раздут.
А Мария говорит:
– Он со вчера не ходил.
А Сараев говорит:
– Надо его в больницу, в ветеринарную.
А Мария говорит:
– Воскресенье.
И Сараев остался у Марии, и они вместе и по очереди за Вениамином приглядывали, а он лежал не шевелясь, то ли еще в сознании, то ли уже нет.
А в понедельник, в семь часов, поехали они в больницу. Взяли коробку от сапог Марииных, постелили туда плед и поставили коробку в сумку большую, с которой Мария обычно к матери ездила в гости, и повезли они в этой сумке Вениамина еле дышащего и ничего, похоже, не чувствующего. И они приехали в больницу к началу рабочего дня и в очереди были первыми.
А врач взглянул на Вениамина и сказал:
– Да.
– И сказал: - Машина или падение с высокого этажа?
А Мария сказала:
– Нет, - и коротко ему изложила, как было, и что, и когда.
И он, врач, позвал еще одного врача, женщину, пришедшую только что и переодевавшуюся в соседней комнате. А осмотрев Вениамина вдвоем и посовещавшись друг с другом и посоветовавшись, они сделали ему укол прозерина. И у Вениамина в результате этого укола начались судороги, а из глаз полились ручьями и потоками слезы. И он стал задыхаться. А врач сказал:
– На воздух его.
И Мария схватила Вениамина и вынесла на крыльцо, где ему стало лучше. А когда она снова его внесла, врач, женщина, сказала:
– Кладите его на стол. И держите.
И Мария с Сараевым стали держать Вениамина, как показала женщина-врач, а она проколола ему большим шприцем живот и выкачала из него три этих шприца мочи. И сделала еще какой-то укол антибиотика и вколола мочегонное.
А что дальше делать, она объяснила Марии и написала, как и сколько раз в день нужно Вениамина колоть. И Сараев тоже все эти рекомендации слушал и запоминал. А в конце врач дала Марии с собой бутылочку канамицина и ампулу чем его разводить. Сказала:
? На сегодня вам хватит и на завтра один раз уколоть, а за это время достанете.
– И она посмотрела на Марию с сочувствием, так как на ней совсем никакого лица не было, и сказала: - А не достанете - позвоните. Я помогу.
И из лечебницы Сараев с Вениамином поехал домой к Марии, а Мария - по аптекам рыскать. Лекарства доставать. Канамицин - антибиотик широкого спектра действия и лазикс - мочегонное. У нее доставать что-либо всегда лучше, чем у Сараева, получалось, Сараев этого совсем не умел. И Мария обмотала Бог знает сколько аптек - и ветеринарную, и человеческих несколько - и наконец выпросила она в одной из них требуемый канамицин, переплатив за него втрое, а в другой лазикс она нашла - свободно. И шприцев одноразовых купила Мария в коммерческом киоске пять штук, предполагая их кипятить и использовать по три-четыре раза, как советовала ей женщина-врач.