Каким все является
Шрифт:
Методы, позволяющие усвоить три этих типа поучений, подобны тем, что применяются в обычной школе. То, что в итоге должно быть воспринято, только постепенно просачивается из головы в сердце, шаг за шагом превращаясь из концепции в опыт. Мы строим дом снизу вверх. Обычно тибетцы все эти три части вместе называют общим словом «Сутра» (по-тибетски до). Оно означает «путеводная нить».
Тантра (по-тибетски гью) – четвертая категория поучений в этом классическом собрании. Термин переводится как «переплетение», или «поток». Он относится к целостному опыту, который становится неотделимой частью нас самих. Задача тантры – быстро возвести дом Просветления при помощи подъемного крана наивысшего ви дения. Другими словами, здесь человек ведет себя как Будда, пока не становится Буддой.
Буддийские поучения на тантрическом уровне всегда относятся к телу,
Прекрасные ламы старой школы Ньингма спорят о том, принадлежат ли их наивысшие поучения о взгляде, называемые по-тибетски Дзогчен, а на санскрите Маха-ати, что означает «Великое совершенство», к изначальной структуре буддийской тантры или представляют собой отдельную систему. Похоже, что оба взгляда имеют под собой основания. Однако в Алмазном пути Карма Кагью Великая печать – Махамудра – указывает на основу, придает направление пути и сама по себе является целью любой абсолютной практики.
Рай и ад происходят в нашем собственном уме. Верное понимание и применение Алмазного пути делает существ великими. Он оставляет бедный взгляд с позиции «либо – либо» на обусловленном уровне, к которому тот и относится. Вместо этого развивается великий взгляд, включающий «и то и другое», практичный и еще больше раскрывающий подлинное богатство ума. Здесь аспект безграничности пространства становится источником свободы во всех отношениях, и сам путь к этому опыту захватывает. Мы искусно ловим крота обычного сознания, вставляем ему в глаза контактные линзы, наклеиваем на хвост перья, привязываем крылья к лапам и – запускаем его в небо, как орла. Все внутри и снаружи, вне любых ограничений, тогда становится свежим и новым.
ВСТУПЛЕНИЕ НА БУДДИЙСКИЙ ПУТЬ
Даже в наше время Интернета, коллективной работы и ускоренных обучающих программ ничто не сможет заменить нам личной связи учителя и ученика, если мы хотим быстро развиваться и меняться. Эти отношения особенно важны, поскольку в них целостным образом передаются прозрения и опыт. Когда освобожденный учитель делится миром своего опыта, он может напрямую обогащать вдохновленного ученика на сознательном и подсознательном уровне.
Хотя все поучения Будды сохранены в Кангьюре, его самые прямые передачи приходят в сегодняшний мир в крови и плоти великих людей, которые практикуют и осуществляют этот живой опыт, передавая его со времен Будды до наших дней. То, чем Будда поделился тогда с самыми способными из своих учеников, затем, примерно в 750 году н.э., принес из Индии в Тибет полностью просветленный Гуру Ринпоче (на санскрите Падмасамбхава). Через пятьдесят лет его поучения, за исключением укрытых сокровищ – так называемых терм, были уничтожены царем, исповедовавшим шаманизм. Однако около 1050 года
Четыре линии преемственности тибетского буддизма поразному относятся к старым и новым передачам. Представители Ньингмы используют то, что сохранилось из поучений Гуру Ринпоче, в Гелугпе основываются на текстах, которые можно найти в Индии до сих пор, а школы Сакья и Кагью применяют все эти методы, хотя первая подходит к ним более строго и интеллектуально. Неизмеримо богатое учение, указывающее непосредственно на ум, передается по непрерывной линии от учителя к ученику. Даже в названии традиции Кагью отражен этот способ передачи: «ка» означает «устная», а «гью» – «линия преемственности». В 1959 году сотни лам, хранивших абсолютные поучения об уме, бежали из Тибета через Гималаи. Те, кому удалось выжить, учили других людей, и сегодня методы Алмазного пути практикуют группы идеалистов по всему Востоку и Западу. В тибетских буддийских традициях учитель – самый существенный фактор в развитии ученика, поскольку он пробуждает нашу мотивацию и предоставляет как инструменты для достижения Просветления, так и очевидное подтверждение того, что это вообще возможно. С этой целью учитель показывает нам наш ум, находясь за пределами личностного. Как часто говорил Калу Ринпоче, который первым из высоких лам Кагью приехал на Запад, «когда вы уже всему научились от своего ламы, его ум и ваш ум – одно целое».
Многие жизнеописания знаменитых йогинов Индии и Тибета подтверждают полезность такой связи. Мы с Ханной нередко слышали от нашего первого Ламы Лопена Цечу Ринпоче, с которым мы встретились в 1968 году, что у Будды тоже были учителя. Все Просветленные нашей школы – Наропа, Майтрипа, Марпа, Миларепа, Речунгпа, Гампопа и все семнадцать Кармап, вплоть до нашего современника Тринле Тхае Дордже, а также четырнадцать Шамарп – с благодарностью утверждают, что достигли зрелости и осуществления за счет благословения, полученного от своих учителей.
Тибетцы говорят: «Невозможно увидеть вершину высокой горы, глядя с более низкой». Столь же трудно полностью оценить достижение учителя. Поэтому благоразумно считать его уровень настолько высоким, насколько позволяет наш трезвый оптимизм, и при этом убедиться, что лама способен проявлять настоящую силу и сохранять стиль. Почему это так важно? Потому что учитель – это зеркало для нашего ума. Высшая радость является высшей истиной, а до достижения Освобождения мы видим не мир, а скорее проекции своих собственных состояний ума. Поэтому все, чья благоприятная карма позволяет видеть хорошего учителя на высоком уровне, просто подтверждают свое собственное внутреннее богатство.
Вот еще одно мудрое высказывание Калу Ринпоче на эту тему, предполагающее, конечно, что лама должен обладать прочным знанием Учения Будды и подавать разумный пример: «Если видишь учителя как Будду, получишь благословение Будды. Если видишь его как Бодхисаттву, получишь благословение Бодхисаттвы. Если же видишь его как обычного человека – наверное, получишь головную боль».
Без преданности не было бы Алмазного пути. Не появился бы ни один из многих просветленных – ни на Востоке со времен Будды, ни на Западе с начала 1970-х. Нет более быстрого пути к Просветлению, чем отождествление с видимым совершенством. Поэтому к способности отождествляться следует относиться как к величайшему, но в то же время очень опасному подарку, поскольку ученику требуется богатый жизненный опыт, чтобы удерживать этот высокий, но практичный взгляд на учителя вплоть до полной зрелости. В этом контексте для кого-то может быть облегчением узнать, что лама является ламой только тогда, когда представляет Будду и его Учение. А если учитель из чувства ответственности высказывается на такие современные темы, как политика, в области которой предсказания Будды неясны или отсутствуют, – он просто делится личными прозрениями, смелыми взглядами и жизненным опытом. У учителей, чью квалификацию подтверждает непрерывная линия преемственности – например Кагью, – имеются методы и качества, обеспечивающие их ученикам убедительные возможности для человеческого развития. Но все же ученикам следует быть внимательными и осторожными в отношении учителей, которых они выбирают. К сожалению, среди лам с самыми лучшими рекомендациями нередко встречаются интриганы и просто некомпетентные люди. Но мало у кого найдется достаточно благоразумия, чтобы публично выступить против человека, носящего благородный титул. Поразительные истории его предыдущих воплощений не дают гарантии совершенства, и, прежде чем брать на себя какие-либо обязательства, нужно тщательно проверить любого ламу.