Какого цвета любовь?
Шрифт:
К зимней сессии его не допустили за пропуски. Он, однако, продолжал в свободное время появляться в институте, только сам не знал, зачем.
В середине апреля его вызвали в ректорат и официально уведомили о том, что он «освобождён от занятий по причине академической неуспеваемости», проще г оворя – отчислен. «Сто лет мне не нужен ваш институт! – со злостью думал Сёма, прыгая через весенние лужи. – Зато у меня есть дом и любимая женщина. Я нужен ей, а она нужна мне!» Он летел домой, чтоб успокоиться, однако дома его ждало разочарование! Он с радостью открыл своим ключом, но навстречу вышла только Маркиза,
Маленькая моя, ты где? – стараясь говорить весело, спросил Сёма. Но Аллы не было ни на кухне, ни в салоне.
Ах, вот ты где спряталась! – Сёма схватил в охапку спальное одеяло, под которым просматривались Аллины крупные формы. – Спряталась и не отвечаешь?! – Сёма стал её тормошить.
Не трогай меня, мне нехорошо… – слабый голос прозвучал с усилием, как в палате интенсивной терапии. И действительно, голова Аллы была обвязана шарфом, под глазами стояли чёрные круги.
Ты всё-таки простудилась, моя девочка! – Сёма заботливо приложил губы к её лбу. Так делала мама, когда проверяла температуру, и себе она верила больше, чем градуснику.
Нет… не простыла…
Тогда что случилось?! Может ты… ты… – и потрясающая догадка сама выскочила наружу!
Если ты о детях, то нет… – в голосе Аллы звучала неземная тоска, – не расстраивайся, не расстраивайся! У нас ещё всё впереди! У нас ещё всё будет! Дело совсем в другом…
– В чём?
– Приходила квартирная хозяйка…
– Кто?!
– Квартирная хозяйка…
– Какая «хозяйка»?! Разве эта квартира не твоя?!
– Нет… Я её снимаю…
– А мебель и всё остальное?!
– Тоже не моё…
– Почему ты мне ничего не говорила до сих пор?!
– Как я могла?! – Аллочка закрыла лицо руками. – Ты – самый дорогой и близкий мне на свете человек!.. Как я могла тебя так разочаровать и расстроить?! Ведь ты бы огорчился, не правда ли?
– Правда, правда… ладно, об этом потом… И что она хотела?
– Плату за полгода вперёд…
– Как это «вперёд»?!
Ах, Сёма, Сёма, мой родной, мой любимый, моё счастье! Спроси меня, как я жила без тебя?! Спроси, каково мне было?! Мне, несчастной, одинокой женщине без работы и без мужа! Я же вот так одна с шестнадцати лет! Никому не нужная, как травинушка у дороги! Да, меня выгнал отчим из дому, я поселилась на квартире. Сто квартир переменяла! Перебивалась случайными заработками. Ведь у меня ни образования нет, ни богатых родственников. Пока я была замужем – этот никчёмный человек платил хозяйке, а потом он ушёл, бросил меня, понимаешь?! Бросил! Откуда бы я взяла деньги?! На еду еле хватает! Я задолжала за квартиру за весь прошлый год! Это огромная сумма! Ты знаешь, мне часто даже пару колготок купить было не на что, не то, что за квартиру платить!
Сёмино сердце готово было разорваться от горя! Она, его единственная любовь, его Аллочка, его маленькая косая мадонна, плачет, она прижималась к нему, ища спасения и защиты. Надо что-то делать! Надо… Но, чтоб остаться тут жить, необходимо выплатить огромные деньги! Если даже, к слову, пойти работать, он всё равно столько не заработает, Такие благоустроенные квартиры дорого стоят, так ещё и хотят плату вперёд! Это нереально! И, главное, ненужно! Да, действительно, зачем выбрасывать деньги?! Всё равно, его из института отчислили.
Успокойся, не плачь, девочка моя! Я тебе обещаю, всё будет хорошо! – Семён гладил Аллу по волосам, она всхлипывала под его руками, вздрагивала всем телом, но видно было, что ей уже легче, что она успокаивается. – Как всё-таки хорошо, что ты в тот вечер увидела меня в окне, помахала мне и я спустился! Ведь этого могло бы и не произойти, и я бы с тобой никогда не познакомился!
Когда это я тебе махала?! – Алла утёрла последние всхлипы.
Ну, тогда. Когда я на тебя любовался из-за занавески. Я смотрел на тебя, ты на меня. Наши взгляды встретились и ты помахала мне!
Я?!. Ах, да… только я не тебе махала. Я Маркизе…
Тут Сёма понял, какую страшную бестактность он допустил! Он случайно, совершенно случайно, но напомнил самому любимому человеку на свете о его недостатке и тем причинил боль!
Аллочка сидела на кровати, опустив голову. На щеке её ещё не высох след от слезинки и блестел в свете холодного весеннего солнца.
«Как я мог?! – с ужасом думал Семён. – Вот я тупица! Конечно, она смотрела не на меня и махала тоже не мне! Она звала Маркизу, но в силу её физического недостатка… она повернула голову в сторону общежития, чтоб видеть, что находится прямо перед собой! Но… Но это ещё лучше! Если б этого не было, я бы не спустился в ночь!»
Ему стало и грустно и радостно. Он со всей нежностью обнял Аллу:
Мы поедем жить к моим родителям, – шептал он ей на ушко, – знаешь, какая у меня мама хорошая! Я пойду в армию, отслужу. Ты, чтоб тебе было веселей, познакомишься с моими друзьями. Они тебе помогут меня дожидаться из армии. Маркиза будет с тобой. Знаешь, у нас совсем недалеко от дома парк. Ты можешь с ней гам гулять…
Каа-а… каа-агда мы поедем? – всё ещё заикаясь от недавно пережитых волнений, как ребёнок, спросила Алла.
Когда хочешь! Меня сегодня отчислили из института, представляешь? Ха-ха!
А-а-а… а твои родители не подумают, что тебя отчислили из-за меня?
При чём тут ты?! Я никому не позволю тебя обижать! Я и все члены моей семьи будут заботиться о тебе, пока я не отслужу! И кормить тебя будут и поить. Потом я вернусь, восстановлюсь на заочный, окончу политех, потом пойду работать инженером, потом…
Ты вернёшься., и мы… и мы уедем с тобой… жить в Грецию, да? Не нужно политеха!
Конечно!
Сёма выпалил «Конечно!», совсем никогда не думая об этом. Но сейчас, в эту минуту он был уверен, что всю жизнь мечтал именно о Греции, и Аллочка просто догадалась озвучить вслух его грёзы!
Только мне-е-е не в чем ехать к тебе домой! Все вещи уже старые! Как я покажусь на глаза твоей маме в таких обносках?! – она снова прижалась к Сёме, как бы давая ему понять, что они теперь, когда всё решилось, стали единым целым. – И деньги, что ты мне давал, которые тебе из дому прислали, давно кончились!