Кактус Нострадамуса
Шрифт:
Мне было интересно, какие она сделает выводы.
– Ты не думаешь, что мы должны передать следователю телефончик Лизоньки с фотографиями Поливанко?
– По-хорошему, надо бы, – неохотно согласилась я. – Но что-то внутри меня говорит о том…
– Это не внутренний голос, это твой мобильник, – невежливо оборвала меня Алка. – Может, ответишь?
И я ответила:
– Да, а что?
– Милая, – обласкал меня голос любимого мужчины. – Где ты? Нам нужно встретиться, и срочно.
– Да,
– Нечто крайне важное, но это не телефонный разговор. Я сейчас приеду, ты где?
Я занервничала.
Нельзя сказать, что у Дениса не возникает желания проводить время с любимой девушкой. Возникает, и еще какое! Но так внезапно? И в служебное время?
– Тут что-то не так, – предупредил меня внутренний голос.
Я сморщила нос – это у меня гримаса глубокой задумчивости.
– Кто это? – преувеличенно артикулируя, одними губами спросила Трошкина, встревоженная моим беспокойством.
Я указательным пальцем нарисовала в воздухе две пятиконечных звезды – погоны майора. Догадливая Трошкина кивнула и так же беззвучно спросила:
– И что?
– Ты хочешь знать, где я сейчас нахожусь? – повторила я специально для Алки.
– Едешь в Бурково, – шепотом подсказала она. – Везешь рассаду, а он такой гад.
– Я-то сейчас еду на дачу в Бурково, – признательно кивнув подружке, ответила я, от слова к слову добавляя в голос желчи. – Везу рассаду для папулиного парника, спасибо Трошкиной, она мне помогает. Ведь ни ты, ни Зяма не смогли найти время, чтобы это сделать, такие занятые оба – просто нет слов!
Денис пристыженно кашлянул и спросил, когда я вернусь.
– Поздно! – злорадно ответила я. – Ты уже спать будешь.
– Ни в коем случае, я без тебя не усну, – заверил меня милый. – Что ж, до вечера.
– Не знаю, в чем дело, но мне не понравился тон, каким он со мной разговаривал, – пожаловалась я Трошкиной. – И обещание не спать в ожидании нашей встречи тоже не порадовало. Явно намечается какой-то сеанс черной магии с последующим ее разоблачением. Ты не помнишь, не делала ли я в последнее время чего-то особенно плохого?
Алка пожала плечиками.
– Вот и мне кажется, что все было в пределах нормы, – сказала я, открывая зонт: дождь все-таки пошел. – Интересно, почему взъерепенился Кулебякин?
– Мужчины! – философски заметила Трошкина.
Ося, Лиля и Петя смогли собраться на военный совет только вечером, после работы. Скликала соратников Лилечка – она единственная увидела утром анонс, которым беспринципные телевизионные деятели поставили трех друзей вне закона, объявив награду за их головы в цветных балаклавах.
– Это подло! – возмущалась Лилечка, заламывая руки и роняя печенье. – Нас подвергли гонениям,
– За кражу? – предположил простодушный Ося. – Как ни крути, а мы украли у старика Батюшкина его рукопись.
– О его рукописи по телевизору не сказали ни слова, – возразила Лилечка. – И о самом Батюшкине, кстати, тоже. Его-то не ищут!
– Потому что он жалкий бумагомаратель, – фыркнул в свою чашку Петя. – А мы с вами – яркие личности! Я знал, что история нас рассудит, но не думал, что это случится так быстро.
– Лучше бы это случилось попозже, – плаксиво сказала Лилечка и мучительно хрустнула то ли пальцами, то ли печеньем. – Желательно уже после нашей смерти!
– И умереть тоже хотелось бы попозже, – добавил честный Ося. – А что до ярких личностей, то это нас и погубит. Ко мне сегодня приходил главреж, интересовался цветными балаклавами для спектакля «Мадонна в маске». Боюсь, он тоже видел утренний ролик и узнал наш реквизит.
– Нас вычислят! – огорчилась Лилечка. – Затравят собаками, поймают и будут беспощадно и несправедливо судить!
– Осудят, посадят в узилище, предадут мукам! – с пугающим энтузиазмом подхватил Петя. – И наши товарищи будут собирать для нас средства, носить нам в тюрьму передачи, стоять в пикетах с плакатами в поддержку узников совести и поминать нас на митингах. А наши имена станут символами освободительного движения!
Лилечка деликатно кашлянула и напомнила:
– Петенька, тебе никак нельзя в тюрьму. Там баланда, а у тебя поджелудочная и диабет. А у меня шейный радикулит и остеохондроз, и мне категорически противопоказаны нары. А у нашего третьего товарища, как бы это сказать…
– Да чего уж там, скажем прямо, у меня геморрой, – покраснел Ося. – Так что не хотелось бы, простите, на парашу, если честно. Может быть, мы что-нибудь придумаем, чтобы остаться на свободе?
Идейный Петя нахмурился.
– Чтобы не лишать освободительное движение трех активных бойцов! – мудро перефразировала сказанное Лилечка.
– Пожалуй, да, тогда мы что-нибудь придумаем, – оттаяв, ответил головастый Петя. – Расскажи еще раз, Лиля, что именно показали по телевизору?
– Нас троих.
– Нет-нет, не так! – поправил ее Петя. – Если я правильно понимаю, показали троих людей неопределенного пола и возраста с лицами, закрытыми трикотажными масками разного цвета.
– Желтого, зеленого и оранжевого, – уточнил штатный костюмер.
– Но в таком виде по нашему городу бегали только мы, – напомнила Лилечка. – И только нас в этом виде запечатлели.
– Вот именно! – Петя коварно улыбнулся. – Но это дело поправимое. Ося, возьмешь балаклавы еще раз? У меня родился план. Вы слышали про скандальную выставку в центре «Галактика»?