Календарь ма(й)я
Шрифт:
Отец появился лишь около восьми. Услышав звук открывающейся двери, Глеб радостно поскакал в коридор.
– Здравия желаю, товарищ капитан! – гаркнул он, схватил с головы отца фуражку, водрузил на свою голову и отдал честь. Тот улыбнулся, щелкнул сына по носу и отправился в ванную мыть руки. Глеб хвостиком последовал за ним.
– Я уже пельмени сварил, час назад! И не ем, тебя жду. А ты все не идешь. Хоть бы позвонил. А знаешь, мы сегодня были на раскопках, нам рассказывали о цивилизации майя. Представляешь,
Отец задумчиво потрепал его по голове, вышел из ванной и стал переодеваться в гражданскую одежду. Глеб заподозрил неладное:
– Пап, ты зачем одеваешься? Мы же ужинать будем.
– Да нет, – сказал отец, очнувшись от своих мыслей, – я не буду. Поешь сам.
– Ну папа! – возмущенно завопил Глеб. – Я что, опять один должен сидеть? Я вчера один сидел, и позавчера, и неделю назад! То ты работаешь, то ты дежуришь, то ты просто уходишь вечером!
– Прекрати орать, – поморщился отец. – Ты ведь не малое дитя, чтоб с тобой нянчиться. В тринадцать лет можно уже и одному посидеть.
– А что мне делать в этой дыре? – не унимался Глеб. – Телевизор в ремонте, компьютера нет, свой планшет ты не даешь. Пазл и тот уже собрал.
– Ну, пойди погуляй с друзьями, – предложил отец, оглядывая себя в большое зеркало в прихожей.
– Да откуда взяться друзьям, если мы все время переезжаем?! – взорвался Глеб. – Прихожу в класс посреди года, и никто меня и знать не хочет!
– Глеб, я не собираюсь обсуждать это в пятисотый раз! – в голосе отца появились металлические нотки. – Я человек военный, мне приказали, я поехал. А ты как несовершеннолетний должен следовать за мной. И начальству параллельно, может сын капитана Елизарова найти друзей на новом месте или не может. Я тоже постоянно среди чужих людей. Привыкай, знакомься.
– А зачем? Зачем мне привыкать, если мы через месяц отсюда уедем? – с горечью проговорил Глеб.
Отец не ответил. Он обеими руками пригладил свои короткие волосы, взял флакон туалетной воды и пару раз брызнул на шею. Глеб мрачно наблюдал за ним, скрестив руки на груди.
– Ну все, я пошел. Вернусь поздно. Отбой в двадцать три ноль-ноль. Вопросы есть? – не дожидаясь ответной реплики, отец открыл входную дверь.
– Сдай меня лучше в детдом! – вслед ему бросил Глеб. – Что так, что эдак – все равно без семьи.
Отец замер на пороге, и когда обернулся, его глаза были холодными и колючими. Он наклонился к сыну и с плохо скрытой яростью произнес:
– А ты не знаешь, кто в этом виноват? Кто все уничтожил своими собственными руками?
Отец резко выпрямился и вышел из квартиры. Глеб саданул дверью так, что гул пошел по всему подъезду. Потом вернулся в комнату и ногой перевернул стол, на котором собирал большой пазл. Пестрые картонные кусочки посыпались на пол, как разноцветное праздничное конфетти.
Дед улыбался широко и открыто. Юрасик смотрел в экран монитора, на это лицо, родное до
– Юрасик, – позвала бабушка, заглядывая в комнату. – Папа с мамой пришли. Пойдем ужинать.
– Нет, бабуль, – отозвался он, поспешно убирая с монитора фотографию деда. – Я здесь поем. Принеси, пожалуйста, сюда.
Бабушка подошла к нему и заглянула в экран. Там белел вордовский лист с мелким текстом.
– Реферат по географии пишу, на завтра, – зачем-то пояснил Юрасик. Бабушка вздохнула:
– Знаю я, какой реферат ты пишешь. Опять фотографии смотрел. Ну что ты себя изводишь?
– Дед умер из-за меня, – едва слышно прошептал Юрасик. Бабушка ахнула от неожиданности:
– Да ты что?! Что ты придумываешь?!
– Если бы я был дома в тот момент, я бы ему помог! Я вызвал бы скорую, и его бы спасли! А меня не было, потому что я ушел на этот дурацкий турнир!
– Юра! Перестань! Откуда ты мог знать?
– Я должен был уйти в шесть, а турнир перенесли, и я ушел раньше… Бабуль! Дед умирал один в квартире, а я в это время играл в шахматы!
– Но ведь и меня не было дома. И папы с мамой. Значит, мы тоже виноваты, что в это время были на даче. Почему ты берешь вину на себя? Если бы знать, что и когда случится…
– Я больше не буду играть в шахматы, – глухо сказал Юрасик.
– Не будешь играть в шахматы, не будешь ужинать с нами. Что еще не будешь делать? – спросила бабушка и погладила его по жестким волосам. – Ты бы выключил компьютер, дружочек… Сходил бы в парк, в кино с приятелями…
– Нет у меня приятелей, ты же знаешь, – отозвался Юрасик.
– А ты подружись. Нельзя все время одному быть.
– Никто не хочет со мной дружить. Я толстый.
– Юра! Во-первых, не толстый, а полный. Во-вторых, и я полная, и папа твой тоже полный. Но у меня очень много приятельниц, а папа – тот вообще душа компании. Так что дело не в фигуре, а в характере. Может быть, ты сам сторонишься одноклассников?
– Бабуль! Я даже списывать им даю, подсказываю на уроке. Они списывают, а дружить не хотят. И обзывают меня по-всякому. А еще у нас в классе есть очень высокая девочка, ну та, из многодетной семьи, у которой папа в тюрьме. Так вот, с ней тоже не хотят дружить. И дразнят ее.
Бабушка вздохнула, погладила внука по голове и вышла из комнаты.
– Не понимаешь… – прошептал Юрасик, когда за ней закрылась дверь. – А вот дед меня всегда понимал.
И он снова развернул фото деда на весь экран.