Калейдоскоп судьбы

Зимина Елена

Сейчас, в половине двенадцатого, в кабаке было не протолкнуться. Вокруг кричали, хохотали и хлопали друг друга по плечам; между столиками сновали официантки с подносами. В воздухе стояла плотная завеса сигаретного дыма.

Щеголь окинул Катьку взглядом, задержался на большой груди, что-то небрежно сказал и направился к барной стойке. А Катька опять отвернулась к окну. Когда же вернется Жека? Дура она конечно. Ой, какая дура! Ведь бросил ее Жека. Как собачку какую-нибудь. А она все равно его любит. Хоть он уже давно с другой.

Ту, на которую Жека Катьку променял, все в кабаке Черникой зовут за

то что она смуглая, как цыганка и глаза у нее черные, шальные. Катька ей конечно не соперница - это любому ясно, кто Чернику видел. Она красивая, ноги длинные и вообще вся как из кино. А Катька что... Катька и есть.

Но сердцу-то не прикажешь. Оно такое глупое, все ждет - нагуляется однажды Жека, поймет что Черника его не любит и вернется к Катьке.

Но он пока возвращается не собирается. Ходит за Черникой как привязанный, все делает, как она скажет. На прошлой неделе пришли они в кабак, сели за столик, который Катька обслуживала, и давай Черника перед ней выделываться - то не так, другое не эдак. В конце обозвала Катьку быдлом деревенским, а Жека даже слова в защиту не сказал. Только глаза опустил и сделал вид, что меню изучает.

Когда же Катька с обиды ответила Чернике: "А ты шалава!", она только глазами своими цыганскими на Жеку зыркнула. То встал и так Катьку в грудь толкнул, что она на соседний столик упала. Вот какие дела. Не иначе как приворожила его Черника. Девчонки в кабаке тоже так говорят - приворожила.

Но ничего, Катьке недавно подружка дала адрес одной бабушки, которая по приворотам спец. Так что, еще повоюем.

Зато сама Черника однажды так опозорилась, что дальше некуда. Думает, все это забыли - да ничего подобного! Дело было так: давно, еще до того, как отбить у Катьки Жеку, она валандалась с Дарком. А потом он ее бросил. Первым из всех мужиков.

И вот однажды ночью, когда в кабаке сидел Дарк, сюда же пришла Черника. Пьяная-я-я в хлам. И еще три стопки водки накатила. Тут музыканты давай медляк играть. Черника подошла к Дарку и позвала его на танец. Он глянул на нее так свысока и сказал: "Иди проспись, танцовщица".

А тогда на пол перед ним бухнулась, давай за ноги обнимать и вопить, что жить без него не может, и если он не вернется, руки на себя наложит. На что он сказал: "Ну и накладывай, если дура такая". Потом сгреб ее в охапку, утащил на улицу и попросил одного из таксистов, что при баре "кормятся", увезти домой. Вот народ в кабаке тогда потешался! До сих пор вспоминали, какое она тут представление устроила.

Между прочим, грабить деда они сегодня уехали втроем: Дарк, Жека и Черника. Катька из обрывков разговоров поняла, что Черника давно уже дедка, которого ограбить должны - обрабатывала, сегодня должна была типа в гости к нему прийти. Ну а когда он ее запустит, тут и Дарк с Жекой вломятся. Но это так придумывалось. А как получилось на самом деле - кто же знает? О-ох!

– Эй, девушка!
– заорали Катьке с "третьего" столика.
– Иди сюда.

Приняв заказ и направляясь на кухню, она увидела, что Владимир Иванович встал из-за своего столика, и, прижав к уху мобильник, быстрым шагом идет к двери.

Сердце ухнуло вниз, а потом подпрыгнуло и забилось в горле.

Неужели Жека? Неужели случилось чего?!

Катька сама не заметила, как ноги пронесли ее через весь

зал, и остановилась только от грубого окрика Владимира Ивановича:

– Чо надо?

Оказалось, она стоит на пороге кабака, и в лицо дышит холод. За спиной гремела музыка.

– Ладно, потом отзвонись, - сказал Владимир Иванович в трубку и, отбив звонок, повернулся к Катьке: - чо надо, спрашиваю?

– Я... это...
– залепетала она, чувствуя, как от страха сводит плечи.
– Я... Это Жека был?

Владимир Иванович дернул уголком рта, но вдруг смягчился и сказал:

– Нет, не он.

– А вы... сами ему не звонили?
– она поражалась своей смелости.

Не ответив, Владимир Иванович вернулся в кабак. Катька осталась на улице. После пережитого волнения стало жарко. Наклонившись, она зачерпнула пригоршню снега и протерла пылающее лицо.

"Все будет хорошо, - сказала она себе.
– Все обязательно будет хорошо".

Тут ее внимание привлекло движение справа. Сначала Катька решила, что к кабаку приближается крупная собака. Бедняжка шла медленно, время от времени ее бросало в сторону, и она прижималась боком к стоящим вдоль тротуара машинам. Но уже через пару мгновений Катька поняла, что никакая это не собака, а ползущий на четвереньках человек. Похоже, уже напраздновался, или...

Проехавшая мимо машина осветила фигуру человека, и Катька увидела, что это женщина - в шубе и без шапки. Голова низко наклонена, и длинные седые волосы закрывали лицо. Женщина продвигалась вперед рывками, точно ее гнала невидимая плеть.

– Эй!
– крикнула Катька.
– Вам помочь?

Женщина остановилась, раскачиваясь из стороны в сторону, будто боялась потерять равновесие.

Катька неуверенно спустилась с крыльца, огляделась по сторонам. Улица оказалась пуста.

Сделав еще пару шагов, Катька опять окликнула женщину. Подходить к ней было почему-то страшновато. В этот момент за спиной раздался стук двери. Быстро оглянувшись, Катька увидела, что из кабака вышел Щеголь. В зубах зажата сигарета, пальцы перекатывают блестящую зажигалку.

– Загораем?
– весело спросил он у Катьки.

– Да нет... тут... вон, - она неуверенно указала на женщину.

Щеголь перестал вертеть в руке зажигалку и даже сигарету выплюнул.

– А что с ней?
– растерянно спросил он и, сбежав вниз по ступенькам, подошел к женщине.

– Эй... Мадам... Как вас там...

Она тяжело села и, подняв голову, посмотрела на него сквозь спутанные волосы. До Катьки долетели слова:

– Надо... кабак...

Странно, но голос женщины показался ей знакомым.

– Может, скорую вызвать?
– предложила Катька.
– Она на пьяную не похожа... скорее на сумасшедшую.

Ну в самом деле, какой нормальный человек будет ползать по улицам на четвереньках ?

Теперь, рассмотрев женщину подробнее, Катька увидела, что та очень старая. Ей можно было дать лет восемьдесят, а то и сто. Серое сморщенное лицо с острым подбородком и глубоко запавшими глазами; из рукавов шубы выглядывали руки с синими жилами. А то, что ногти были накрашены ярко-красным лаком, выглядело совсем дико. Сумасшедшая. Как пить дать, сумасшедшая. Катька зябко переступила с ноги на ногу и обхватила себя за плечи: да уж, на улице не месяц май.