Калейдоскоп.В Игре брода нет(Водовороты Игры)
Шрифт:
– О да!
– заявили из угла, где кресло.
– Для такого чуда точно отдельная группа нужна!
– Согласен!
– засмеялся лирр.
– И я согласна!
– кивнула я, чуть не свалившись на постель, кот меня вовремя подхватил и вернул в исходное положение.
– А кто тогда предатели и идиоты?
Мальчик резко погрустнел и отвернулся, но я не позволила, притянула его к себе и потребовала:
– Давай рассказывай!
– Да расскажи ты ей, - вмешался Умар.
– Всё
– Предатели это те, кто заманил моего брата и его отряд в ловушку, - тихо проговорил урс, - а идиоты - те, кто должен был обеспечивать его безопасность на переговорах с людьми. Там Орхарн и погиб.
– Жалко, - вздохнула я, целуя паренька в макушку, - только не все ведь люди - идиоты и предатели. Ещё и нормальные есть!
– Ага, - хмыкнул он, - а ещё пьяницы!
– О! А я такую история знаю! Встречаются как-то идиот, пьяница и наркоман Ну, то бишь эльф, человек и орк
Когда я собралась идти спать, уже совсем рассвело. Уходить было жаль, ведь истории у меня ещё не кончились, да и мальчишке они понравились. Но вредный грейм таки выставил меня вон, заявив, что если кто-то меня в таком виде заметит, будет позорище. У, зараза прозрачная!
Я поднялась с кровати Ориса, но тот остановил меня, взяв за руку.
– Подожди, - он выдвинул ящик прикроватной тумбочки и вынул какую-то перчатку, - это мой крелл-кэн. Возьми его, дарю, - мальчик тепло улыбнулся и неожиданно заорал, заметив, что собираюсь натянуть на руку его подарок.
– Стой! Не одевай! Не одевай пока, а то без пальцев останешься. Я потом научу, как пользоваться.
Я прижала перчатку к груди, поцеловала ребёнка на прощанье и уползла спать. Уже падая в глубокий сон, услышала странную фразу Умника "Ничего себе. Личный крелл-кэн принца у человека. Да, оказывается, и пьянство может быть полезным".
Ильсан Авилэр
Ани наконец приняла свой настоящий облик, ну не совсем настоящий - её же ищут - но на мужчину уже не похожа. Теперь наша Леди выглядит так восхитительно, что трое эльфов, сидящих за соседним столиком, чуть слюной не подавились, на неё глядючи. А уж как глазки ей строят - ещё немного и Талл им под эти самые глазки разноцветных фонариков-то понаставит.
Отчаявшись привлечь внимание дамы, остроухи принялись громко обсуждать разные расы, точнее, превосходство эльфов над оными, причем в таких красках, что Костас обиженно сопел, Кэри недовольно хмурилась, а Сейфи гневно скрипел зубами. Лишь Талл и Сарана улыбались исподтишка - им-то что, их острые на язык ушастики благоразумно обходили в своих высказываниях стороной. После очередной, особо едкой фразы, злость, что активно бурлила в оборотне, наконец вскипела и решила найти выход. Парень вскочил на ноги, но
– Подожди, милый, не стоит пока кулаками махать. Сейчас мы их же оружием воспользуемся.
Девушка вылезла из-за стола, нацепила на лицо самое тупое выражение, чтобы полностью соответствовать заявлению светловолосых красавчиков о людях, как самой тупой расе. Подошла к насмешникам и скромно поинтересовалась:
– Можно вопрос задать?
Остроухи недоуменно переглянулись и слаженно кивнули.
Кэрлин на миг отвернулась, незаметно для эльфов сцедив насмешку в кулак и наивно хлопая пушистыми ресничками, спросила:
– А что вы думаете, уважаемые, по поводу одной из теорий эволюции, широко обсуждаемой сейчас в научных кругах? Вы согласны с тезисом, что эльфы - это промежуточное звено между обезьяной и человеком? Ведь основным доказательство этой теории является тот факт, что шерсть у эльфов уже отвалилась, а вот с деревьев ещё не слезли.
Белобрысые сначала покраснели до кончиков длинных ушей, затем побледнели и бросились на девушку. Но перед ней моментально выросла тройная защитная стена - из Сейфи, оттолкнувшего Кэрлин себе за спину, Талла, предупреждающе покачивающего головой, и, что удивительно, Луори, неодобрительно поглядывающего на сородичей.
Барбариска
В этот раз не было ни ударов по голове, ни отравленного вина - обычный сон. Самый обычный, если не считать двух стервозных дамочек, которых хотелось бы видеть не во сне, а, скажем, в гробу. Хотя нет, лучше в саркофаге, каменном, монолитном, под тяжелой чугунной плитой. Чтоб этим двух гремлиншам оттуда ни в жисть не выбраться. А то, ишь, удумали - они, значит, в Игру играют, развлекаются, а мы тут за них отдуваемся, Планшеты ищем.
У, змеищи! Сидят, ножками в серебристом ручейке бултыхают, улыбаются ласково друг другу - а глаза злющие, как у кобр перед броском.
– Я так понимаю, дорогуша, - прошипела первая красотка, тряхнув копной искусно уложенных белоснежных завитков, - что добычу ты мне не вернёшь?
– Правильно понимаешь, - аккуратно очерченный ротик второй искривился в едкой насмешке, - этот раунд ты проиграла. Смирись, милочка.
– Ты меня обманула!
– гневно топнула ножкой Луитти, брызги блестящим веером взмыли вверх и осели на бирюзовых узких брючках её заклятой подруги.
– Я первая нашла эту девицу. И мальчишку она мне привела! А ты не лезла бы в чужой огород! Ждала бы свои всходы!
Тигара заливисто расхохоталась, в синих глазах заскакали вредные нарханы, и даже в тихом шелесте полчища её косичек явно чувствовалось самодовольное злорадство.