Калгари 88. Том 3
Шрифт:
Соколовская одета точно так же, только в зеркальном отображении. Чёрные шорты с белыми колготками, чёрная просторная майка, завязанная на талии, белокурые волосы торчат вверх, и лоб охватывает чёрная повязка. Макияж точно такой же, как у Хмельницкой. Контраст белого и чёрного смотрелся очень выгодно что у той, что у другой.
Левковцев не знал, то ли плакать, то ли смеяться. Не… Ну ладно, чёрт с ним, довольно откровенный наряд… Это спорт. Пловчихи и полуголыми выступают, да и в фигурном катании тоже не привыкли к скромности — такова специфика спорта. Но девочкам по 14 лет, и этот факт может положить конец его карьеры.
— Эээ… Вы что делаете со мной? — улыбаясь, спросил Левковцев. — Вас выгонят с арены. А меня запрут в тюрьму.
— Ну и что! — промурлыкала Соколовская. — Зато очень стильно и модно. Давайте уже, Владислав Сергеевич, заряжайте музыку!
Пожав плечами, Левковцев поставил Боба Марли и стал наблюдать за прокатом воспитанниц. Катали хорошо. Но самого тревожили дурные мысли. В первую очередь, сожаление, что вообще связался со всем этим. Девчонок надо готовить к важнейшему чемпионату, нарабатывать прыжки, а он занимается с ними чёрт знает чем, да ещё и таким, что может повлечь большие неприятности. Однако постепенно плохие мысли покинули Левковцева. Катались девчонки ещё более мастеровито, чем первый раз, и когда музыка закончилась, попросили поставить её снова.
На второй композиции входная дверь на каток со стороны административного корпуса открылась, и зашёл Каганцев. Увидев Хмельницкую и Соколовскую, сначала замер в удивлении, но потом, стараясь быть незаметным и пригибаясь над бортиком, прошёл к тренеру, с виноватой улыбкой посмотревшему на начальника. «Ну всё, сейчас начнётся…» — подумал тренер, но, на его удивление, директор ничего подобного не высказал. Наоборот, с улыбкой посмотрел на Левковцева и поздоровался за руку.
— Это они сами придумали? — давясь от смеха, спросил Каганцев.
— Они, — согласился Левковцев. — Я не думал, что выйдет так откровенно.
— Ой, да бросьте! — махнул рукой Каганцев. — У меня дочка такая же. Смотрит ритмическую гимнастику по утрам, а там точно такие же девочки прыгают. Это мода сейчас такая, товарищ Левковцев. Очень модно и современно. Конечно, какие-то шишки могут посыпаться на голову, но вы же фигуристы, вам не привыкать. А от себя скажу — очень ярко и зрелищно у вас получилось. Это, как я понимаю, показательный номер?
— Да… — согласился Левковцев, уже оживая. — Мы занимались хореографией. И у девочек очень хорошо получалось танцевать в паре. Причём они сами придумывали танцы. А потом мы решили поставить показательный. Всё серьёзно. С элементами, переходами.
— Замечательно! — Каганцев ещё раз пожал руку Левковцеву. — В правильном направлении идёте. Спорт надо популяризовать, чтобы молодёжь увлекалась и приходила на стадион, а не в подъезд. В этом тоже заключается наша задача. А показательный — это хорошо. Значит, на медаль рассчитываете. Я позже с врачом подойду и со справками.
Когда директор ушёл, Левковцев поставил музыку ещё раз и, после того как
— Ну что… Вы огромные умнички! — Левковцев одобрительно похлопал по плечам обеих воспитанниц. — Даже директору понравилось.
— Ещё бы ему не понравилось! — рассмеялась Соколовская. — Это шик-модерн самого современного уровня.
— Самомнение вещь хорошая, Мариша, но не надо забывать и об основной подготовке, — улыбнулся Левковцев. — Сейчас перерыв двадцать минут. Переоденьтесь в тренировочную форму, и что потом?
— Прыжки… — уныло предположила Арина.
— Всё верно, Люда, прыжки, — согласился Левковцев. — Готовимся к чемпионату области, повышаем чистоту и надёжность прыжковых элементов. Выходим на пик формы. Шагом марш! Кстати, завтра к нашим занятиям подключится Муравьёва. Она первая запасная и поедет в Свердловск с нами.
Девчонки дружно кивнули головами и направились в раздевалку — почём зря гробить костюмы для показательных не стоило… Прыжковая тренировка предполагала и полирование льда пятой точкой, а для этого сойдёт и обычный эластичный спортивный костюм…
Глава 21
Шаг вперед и два шага вперед
Когда девчонки, переодевшись, пришли на каток для отрабатывания тройных прыжков, то чуть не упали от удивления — вместе с Левковцевым у калитки стояли директор ДЮСШОР Каганцев и врач спортивного диспансера Филипп Иванович Миронов. Настроение у них было хорошее, судя по всему, и мужчины о чём-то разговаривали, громко смеясь. Разговор резко прекратился при появлении фигуристок. «Нас что ли обсуждали?» — подумала Арина.
— Здрасти! Удачного дня! — смущённо пискнула она, села на лавку и, потупившись, стала шнуровать ботинки, стараясь ни на кого не смотреть. Соколовская ни с кем не поздоровалась. Недовольно насупившись, изредка поглядывая на взрослых, занялась тем же самым, что и Арина.
— Люда, подойди сюда, пожалуйста! — попросил Миронов. — Мне надо тебя осмотреть.
Арина зашнуровала коньки, попрыгала, проверяя координацию и подошла к врачу. Миронов попросил согнуть, потом разогнуть руку, завести её за голову, распрямить, потом задал пару вопросов о здоровье и выдал вердикт.
— Ну что ж, Хмельницкая, ты здорова. К тренировкам и учёбе в школе я тебя допускаю. Сейчас справку напишу.
Филипп Иванович открыл дипломат, достал чистый бланк справки, написал «Полностью здорова», вытащил печать из печатницы, подул на неё и тщательно проштамповал документ.
— Держи, — протянул он бумажку. — Мне принесли рентген. Патологии нет, как я и думал. Раз чувствуешь себя хорошо, выношу вердикт — ты здорова. Даю полный допуск к тренировкам и к учёбе в школе. Не болей, Люда!
— Только об учёбе пока забудьте, — рассмеялся Каганцев. — Я написал вам справки об освобождении от учёбы в связи с проведением регламентного соревнования. Отнесёте завтра в школу. Ну и директорам вашим я позвоню, само собой. Ещё вот что… С понедельника по четверг у вас ежедневные шестичасовые тренировки. С восьми утра. Всё ясно?
— Ясно! — кивнула головой Арина. — Можем идти?
— Идите! — разрешил Каганцев и махнул рукой на лёд. — А мы посмотрим, чему вы тут научились. То, что я видел полчаса назад, мне понравилось. Продолжаем в том же духе.