Калгари 88. Том 6
Шрифт:
— Начинается посадка на скорый поезд номер 15 Свердловск — Москва. Поезд находится на первом пути А первой платформы, — заявил информатор женским голосом.
Собрав вещи, маленькая процессия из Екатеринбурга влилась в поток пассажиров, направляющийся на посадку, и почти растворилась в нём, но после выхода из вокзала на перрон снова собралась воедино.
На улице встретила вокзальная суета, и это было как в историческом фильме! Гудки электровозов, стук колёс на железнодорожных стыках, пассажиры, снующие в разные стороны, прохаживающийся постовой милиционер в шинели и шапке-ушанке с портупеей и кобурой сбоку. В
Хорошо, что не пришлось тащиться ни на мост, ни в тоннель — поезд стоял на первом пути от вокзала. Длинные зелёные вагоны с нарисованным гербом Советского Союза и надписью «МПС СССР» растянулись по всему перрону, по которому подходили отъезжающие и провожающие. Были тут и военные, и гражданские, и старые, и молодые, и дети. По-разному одетые, с рюкзаками на плечах и многочисленными сумками в руках.
У каждого вагона была открыта одна передняя дверь, у которой стоял проводник в форменной тужурке и проверял билеты. Левковцев показал их на всю троицу, проводник махнул рукой, разрешая заходить, и Арина полезла первая по крутой скользкой металлической лестнице вверх. Тяжёлая сумка так и норовила оттянуть спину вниз, но Арина не поддалась земному притяжению и вскарабкалась наверх, где остановилась, поджидая остальных.
— Граждане провожающие, смотрите на время! — громко сказал проводник. — За пять минут до отправления поезда покидайте вагон!
Арина посмотрела на часики «Чайка» — на циферблате было 11:50. Совсем скоро поезд отправится!
— Пройдёмте! — Левковцев открыл откатывающуюся дверь, пропустил фигуристок и следом вошёл в вагон. — Ищите наши места!
Купе с нужными местами оказалось вторым от купе с табличкой «Проводник».
— Это моё место! — непреклонно заявила Соколовская, бросая сумку на нижнюю полку.
Левковцев занял нижнюю полку напротив, а Арине… Достался верх! Но пока, естественно, можно было сидеть внизу. Купе было тесным, и ни маме, ни Соколовскому места в нём просто не хватило, поэтому они стояли в коридоре, мешая проходившим пассажирам и другим провожающим, которые уже не раз высказывали недовольство. Впрочем, так стояли почти все провожающие — казалось, что в коридоре собралась длинная очередь.
Самое фиговое, что мама опять прослезилась. Ни слова не говоря, обняла Арину и прижала к себе. Хм… Разве Люська никуда не ездила из дома? По-любому должна была ездить или в пионерский лагерь, или к бабушке в деревню. Вот… Пришлось ещё и маму утешать. Тут бы саму кто утешил, дал напутствие на хорошее выступление…
— Мам… Ну не надо… Ну что за ерунда??? — терпеливо спросила Арина и погладила Дарью Леонидовну по спине. — Ну маамааа… Ну мне неловко. Не навсегда же уезжаю. Всё будет хорошо.
— Граждане провожающие, до отправления поезда осталось пять минут! — предупредил начальник поезда по громкой связи. — Просьба покинуть вагоны.
Мама всхлипнула последний раз, поцеловала Арину на прощание в щеку и вышла на перрон вслед за Соколовским. Сразу всё-таки не ушла — стояла до самого момента, пока не тронется поезд. Махала рукой в окно, что-то говорила, наверное, опять призывая есть вовремя. Соколовский стоял рядом и смотрел в окно, ожидая, что дочь тоже подойдёт к окну, но Марине было пофиг. И Арине стало как-то даже
— Марина, ты что как дикая? — крикнула Арина вглубь купе. — Иди сюда, тут папа твой стоит!
Соколовская, недовольно надувшись, отложила книгу и вышла в коридор, но, как только увидела отца, улыбнулась такой по-детски милой и непосредственной улыбкой, что сразу словно сбросила лет пять. И ярко-синие её глаза заблестели ещё ярче, а румянец на щёчках стал ещё более розовым. Отец, как будто не веря, что это с его вреднюкой Маринкой произошло такое преображение, тоже улыбнулся нежно и трогательно, да так, что слеза скатилась по щеке.
Потом электровоз свистнул, вагоны со скрежетом дёрнулись и медленно покатились прочь от вокзала. Поезд разгонялся медленно, и мама с Соколовским какое-то время ещё шла рядом с окном, махая рукой, но потом поезд снова дёрнулся и поехал быстрее, мама махнула на прощание и потерялась в толпе провожающих. Соколовский быстро шёл, раздвигая толпу, потом побежал, махая рукой и натыкаясь на провожающих, обволакивая их полами расстёгнутого длинного чёрного пальто, под которым было видно костюм и белую рубашку с галстуком. Потом с его головы слетела шляпа, он на миг задержался и потерялся из виду. Перрон закончился. Арина замерла в полном восторге, испытывая наслаждение от нахлынувших эмоций. Сцена реально получилась такая, словно смотришь какой-то художественный фильм. Например, мелодраму!
Поезд извивался, как змея, стучал колёсами на стыках и качался, поворачивая на стрелках. Соседние пути были заняты грузовыми вагонами, платформами с танками, накрытыми брезентом, промасленными, почерневшими цистернами с надписью «дизельное топливо». Потом за стеклом замелькали высокие и низкие светофоры, после которых пути соединились в два. У магистрали потянулись склады, железнодорожные мастерские и будки обходчиков. Поезд всё больше набирал ход, оставляя Свердловск позади, и с каждой секундой приближался к Москве…
Через несколько минут зашёл проводник, проверил билеты, оторвав корешок и предупредил:
— Напоминаю: в туалет ходим только тогда, когда поезд едет, через полчаса подходим за постельным бельём. Чай буду разносить через час. Если нужна вода — в титане есть. Доброго пути, граждане пассажиры.
Отстояв небольшую очередь, Арина вместе со всеми получила охапку выстиранного до серости казённого белья с синими печатями, мешаясь и толкаясь с Соколовской, застелила кровать, кое-как натянув простыню на матрас, пододеяльник на колючее серое одеяло, а наволочку на старую подушку, тоже всю исписанную инвентарными номерами и штампами. Никогда бы не подумала, что это может оказаться таким трудоёмким делом, учитывая стеснённость пространства.
Потом проводник принёс горячий крепкий чай в гранёных стаканах, стоявших в металлических подстаканниках с завитушками, Левковцев с Соколовской достали захваченную из дома и купленную в буфете снедь, а Арина, сняв кроссовки, залезла на свободную полку — толкаться у столика, накрытого белой скатертью не хотелось, так же как и есть.
Арина легла на живот и стала смотреть в окно. Поезд ехал уже совсем быстро, стуча колёсами по стыкам. Мимо проносились столбы, за которыми видно горы, леса, реки, ещё не освободившиеся ото льда. Арина ехала в Москву! Ехала покорять её и громко заявлять о себе!