Калифорния на Амуре
Шрифт:
– Спрятал где-то в доме. Или, скорее, сунул в какой-то мешок и вынес. Вынес же он нож, не стал оставлять. Убийца, судя по всему, нам достался предусмотрительный.
Некоторое время Назаров ошеломленно молчал.
– Ну, предположим, что все так, как ты описал, – сказал он наконец. – Какая нам от этого польза? У меня тут на ярмарке сейчас двести тысяч приезжих, не говоря про нижегородцев – где и как я буду искать твоего худого левшу с циррозом печени?
Нестор Васильевич на это только плечами пожал: его дело – установить приметы убийцы, как с ними поступать – пусть господин жандарм сам решает.
С этими словами надворный советник принялся за осмотр сундука. Сундук, впрочем, был совершенно пуст и, казалось бы, для осмотра не представлял никакого интереса. Однако Загорский, кажется, держался иного мнения.
– Чего ради здесь стоит пустой сундук? – задумчиво проговорил он.
Штабс-ротмистр пожал плечами: вероятно, это сундук хозяина. Может быть, постоялец им и вовсе не пользовался. На это надворный советник отвечал, что если бы сундуком не пользовались, он был бы закрыт на замок и в нем, скорее всего, лежала бы всякое тряпье. Однако он не закрыт и, более того – взломан…
И точно – на дужках сундука, куда вешался замок, были видны глубокие царапины, оставленные, вероятно, каким-то инструментом.
– Не каким-то, – поправил Назарова Загорский, – а обычным ломиком.
Николас кивнул и решил продемонстрировать дедукцию.
– Видимо, там лежало что-то такое, за чем и явился убийца, – глубокомысленно заявил он.
Загорский никак не отозвался на это мудрое замечание. Тщательнейшим образом исследовав сундук снаружи, он зачем-то вытащил из кармана носовой платок и провел им по пустым внутренностям сундука. Платок моментально перестал быть белым, но, похоже, Загорского это не сильно смутило.
– Ага, – сказал он, с интересом разглядывая платок, – кажется, что-то есть.
Он понюхал платок – один раз, потом еще и еще.
– Что ты там вынюхиваешь? – не выдержал Николас.
– Деньги, – коротко отвечал Загорский.
Штабс-ротмистр заметил, что деньги, как известно, не пахнут.
– Еще как пахнут, – отвечал надворный советник, – особенно, если недавно из типографии и краска свежая.
Назаров пожал плечами: ну, хорошо, пахнет деньгами, а где же сами деньги?
– Ты задаешь много преждевременных вопросов, – мягко укорил его Загорский. – Мы ведь еще даже толком не осмотрели тело.
Для осмотра был призван унтер-офицер, дежуривший в сенях. Под опытным руководством Загорского он обыскал труп. В заднем кармане брюк была обнаружены три десятирублевых купюры, немедленно перекочевавшие в руки Нестора Васильевича, который как-то незаметно взял все руководство следствием на себя.
– Прекрасная находка, – сказал Загорский, внимательно исследуя купюры. – Просто замечательная.
– Что тут замечательного? – недоуменно вопросил Назаров. – Не бог весть что – тридцать рублей.
– Нет, находка просто великолепная, – отвечал Загорский, не выпуская кредитных билетов из рук. – Убийца опустошил сундук, вытащил у Забелина бумажник с деньгами, но обыскивать как следует не стал – то ли торопился, то ли просто побрезговал. И на наше счастье, у покойника обнаружились три червонца.
Николас развел руками: он никак не мог
– Взгляни, – только и сказал надворный советник, протягивая ему одну купюру.
Жандарм повертел ее в руках, пожал плечами, понемногу приходя в раздражение: на что глядеть-то?
– Вот здесь, – сказал Загорский, – где извлечение из высочайшего манифеста о кредитных билетах. Слева внизу, пункт два.
Назаров почесал кончик носа, стал зачитывать вслух.
– «Кредитным билетам присвояется хождение по всей Империи наравне с серебряною монетой…»
– Бидетам, – перебил его надворный советник. – Не билетам, а бидетам. Вместо буквы «л» тут стоит «д».
Штабс-ротмистр поглядел на билет, на Загорского, снова на билет. Глаза его как-то странно загорелись.
– Хочешь сказать, червонцы фальшивые?
– Совершенно в этом уверен, – отвечал Нестор Васильевич, забирая у жандарма купюру. – Та же самая ошибка и на остальных червонцах. Билет образца тысяча восемьсот восемьдесят второго года, металлографская печать. Качество подделки очень высокое, это тебе не рисование и не двукратное копирование. Рискну предположить, что фальшивки производятся не кустарно, а типографским методом. Производятся и распространяются здесь, на подведомственной вашему управлению ярмарке. Если Забелин не просто имел при себе несколько фальшивых червонцев, а распространял их – а запах денег в сундуке говорит именно об этом, – представляешь, сколько таких червонцев разошлось уже по ярмарке? Надо отправить их в банк, пусть произведут экспертизу.
– Уже произвели, – мрачно проговорил Николас. – Вчера в Нижегородском купеческом банке при пересчете клерки обнаружили некоторое количество фальшивых червонцев. Та же история и в Александровском банке [1] .
– Кто вносил деньги? – живо спросил Загорский.
Оказалось, деньги вносили разные купцы, при этом были там и фальшивые билеты, и настоящие, причем разного достоинства. Но фальшивыми оказались только червонцы. Сами купцы, разумеется, ни сном ни духом, деньги получали приказчики. Но от приказчиков тоже мало толку, через их руки столько проходит за день купюр, что упомнить, кто и когда платил, совершенно невозможно…
1
То есть в Александровском губернском дворянском банке.
– Тем не менее, появился конец, за который можно ухватиться и распутывать это дело, – сказал Загорский. – Забелин, очевидно, был распространителем фальшивых билетов, хотя едва ли он действовал в одиночку.
– Зачем ему это, не понимаю? – пожал плечами Назаров.
– Ну, уж и не понимаешь, – усмехнулся Загорский. – Революционная – а тем более террористическая – деятельность требует денег. После убийства Александра Второго и разгона революционных организаций зарабатывать стало намного труднее. А господа борцы за народное счастье особенной щепетильностью не отличаются. Цель оправдывает средства – вот их девиз. Цель, как они полагают, у них высокая, так что средства годятся любые, в том числе и распространение фальшивых червонцев.