Калигула
Шрифт:
— Я выполню приказ императора. Все сделаю и доложу о результатах.
Клеменс кивнул:
— Вот видишь, Херея, как ценит тебя принцепс и как мало значат его безобидные шутки.
Херея пытался собраться с мыслями. Отказ исключался, это бы все усложнило и могло навредить Марсии и детям. Может быть, ему удастся уговорить другого трибуна, подкрепив просьбу деньгами? Но тот наверняка поинтересуется причиной и позже использует то, что узнает против него. Рискованно. Оставалась только болезнь. Но просто так лечь в постель и заявить, что болен, он
Херея, который как раз шел к казармам, резко остановился. Он нашел решение! Да, так все и должно быть — только так! В казарме трибун нашел знакомого центуриона:
— Завтра мы навестим одного господина и объясним, что горячая ванна и вскрытые вены будут для него самым приятным способом избежать застенков и палача. У этого богатого человека нет ни жены, ни детей, а значит…
Глаза центуриона блеснули.
— Спасибо, трибун! Для меня большая честь выполнять твои приказы. Могу я выбрать солдат или ты сделаешь это сам?
Херея на минуту задумался.
— Возьми надежных людей, будьте готовы с утра.
Дома Херея сказал Марсии:
— В ближайшие дни я редко буду дома, поэтому сейчас хочу залатать крышу. Ты ведь говорила, что она протекает?
Жена покачала головой.
— Авл уже давно все починил, разве ты не знал?
Херея сделал удивленное лицо.
— Нет. Возможно, я забыл. Мне, кстати, надо все-таки самому проверить.
В глубине сада стоял дом Авла, ветерана, которого Херея знал со времен службы в Германии. Он был хорошим солдатом, но не смог продвинуться по службе из-за своей несообразительности. Херея взял Авла к себе, и теперь он был кем-то вроде сторожа, присматривал за немногочисленными рабами и заботился о саде. Несмотря на отсутствие острого ума, он обладал очень важным качеством: непоколебимой верностью семье Хереи. За них он готов был отдать жизнь.
— Авл, старина, как жизнь?
— Приветствую тебя, трибун! Ничего нового нет! — доложил ветеран и вытянулся по стойке смирно.
Херея улыбнулся:
— Авл, ты уже давно не солдат. Радуйся, что у тебя все позади. Мы старые друзья. Какой я тебе трибун.
— Так точно, трибун! — не сдавался Авл.
Херея вздохнул.
— У меня беда, Авл. Я не могу тебе все рассказать, но ты должен сломать мне ногу, причем прямо сейчас!
Авл опешил.
— Не понимаю шутки, трибун.
— К сожалению, это не шутка! Слушай внимательно. Ты возьмешь лестницу и приставишь ее сзади дома к стене, потом сходишь за тяжелым молотком и принесешь его сюда. Договорились?
— Так точно, трибун.
Херея тем временем подобрал во дворе две деревянные планки, которыми Авл ровнял грядки, и занес их в дом.
Скоро появился Авл с молотком в руках.
— Марсия тебя не видела?
Авл помотал головой и со страхом посмотрел на своего господина. Для него трибун был высшим существом,
Херея уселся на пол и подложил под ногу лежащие рядом планки.
— Теперь оберни молоток платком, чтобы не повредить кожу.
Ветеран так и сделал.
— Бей по ноге вот в этом месте, между досками!
Авл не шевелился.
— Что такое? — нетерпеливо спросил Херея.
— Я… я не могу…
— Не можешь?! — заорал Херея. — Тогда я приказываю тебе как трибун. Давай, но не очень сильно, слышишь?
— Так точно, трибун.
Приказ подействовал. Послышался глухой треск, и Херея до крови прикусил губу, чтобы не закричать от боли. Но он решил довести дело до конца.
— Теперь отнеси меня во двор, к лестнице. Если нам повстречается Марсия, помалкивай. Говорить буду я.
Авл с трудом поднял своего рослого господина и потащил к дому. Чтобы подавить стон, Херее пришлось собрать все свои силы, потому что нога волочилась по земле, причиняя адскую боль. Авл осторожно положил его у лестницы.
— А теперь беги к Марсии и кричи изо всех сил: «Херея упал с крыши!» И говори всем, кто бы тебя ни спросил, именно это, понял?
Авл кивнул. Точный приказ не требовал рассуждений, тут все было ясно.
Прибежала встревоженная Марсия, а за ней дети.
— Херея, что случилось?
— Я… я упал с лестницы. Ох, моя нога… Похоже, сломал. Пошли раба в легион, пусть пришлют врача, и побыстрее.
Херею осторожно занесли в дом и уложили. Через два часа появился врач и осмотрел больную ногу. Херея сжал зубы.
— Простой перелом, трибун! Тебе повезло. При открытом переломе мне пришлось бы забрать тебя в лазарет, а так будешь лежать дома.
Врач наложил шину и распорядился:
— В ближайшие три дня никаких движений! Если боль усилится, сразу посылай за мной.
— Как это могло случиться? — спросила Марсия, когда врач ушел, с упреком глядя на Авла.
Тот виновато опустил голову.
— Так получилось, госпожа, что я… я взял молоток и…
Херея тут же вмешался:
— Ты рассказываешь неправильно, Авл. Я уже стоял на крыше. Нагнувшись к тебе, я потерял равновесие и рухнул. Ведь так все было?
Авл облегченно вздохнул:
— Так точно, трибун!
Несмотря на сильную боль, Херея чувствовал облегчение. Теперь он сможет смотреть другу в глаза, а это стоило сломанной ноги.
Каждый сенатор во время судебных процессов мог выступать в качестве защитника, хотя во многих случаях, когда обвинял император, дело это было весьма опасное.
Один дальний родственник попросил о такой услуге Сенеку.
Его обвиняли в неуплате налогов, он же утверждал, что один из его вольноотпущенных рабов сам за его спиной вел дела и подделывал бумаги. Сенека собрал доказательства невиновности родственника, выступил с длинной отточенной речью, и ему удалось спасти своего подзащитного. Калигула выслушал две трети речи, а потом молча встал и ушел.