Калинка-малинка для Кощея

Комарова Марина

Ручонки еще к интересующим предметам не тянет, но взгляд весьма осознанный. А глаза — серые-серые, все в папочку, прохвоста окаянного.

— Что? Всё плохо, да? — занервничала Забава, ухватила шкатулку с драгоценностями и затрясла над кроватью. Броши, ожерелья, кольца и серьги разноцветьем рассыпались по покрывалу.

— У-а-у! — радостно сообщила Деяна, всем видом намекая, что увиденное ей очень нравится.

— Это только для взрослых, — сурово сказала я.

Дочь тяжко вздохнула. Нет, точно мне скоро несдобровать. Дитятко с кощеевской

кровью соображает куда лучше просто людских. Растёт не по дням, а по часам — не выдумка. Теперь я знаю это точно. Раньше всё не верила, думала, что сказки сказывают непоседливые мамаши, которые ждут не дождутся, когда детки подрастут. А тут — чистая правда.

— Ну, так как?

Забава крутилась возле зеркала, прикладывала то одно, то другое украшение, нервничала еще больше и всё никак не могла выбрать нужное.

Я закатила глаза и сделала глубокий вдох. Боги пресветлые, дайте сил и терпения. Всего одно свидание, а ведёт себя так, словно собралась на приём к Змеиному царю. Впрочем, если припомнить его, то там как раз не было никаких особых требований к внешности.

— Что ты молчишь? — вспыхнула подруга, ожерелья со звоном упали на кровать, на груду своих собратьев.

— Я наблюдаю. И еще пытаюсь понять: ты сегодня собралась охмурять Горыныча или Леля?

Забава посмотрела на меня так, словно я спросила несусветную глупость.

— Скажешь тоже. И вообще, отсталая ты, Калинка. Нынче не только с одним супругом жить можно. Вон, слыхала, что наши северные соседи придумали?

— Что?

— Темнота, — фыркнула Забава. — Когда любовь столь сильна, что невмоготу расстаться, то живут не двое, а трое. И называется это «варяжская семья», вот!

— То есть какой-то недогарем выходит? — уточнила я.

Забава снова повернулась к зеркалу, осмотрела себя со всех сторон. Деяна притихла, явно прислушивалась к разговору.

— Ну… можно и так сказать.

Честно говоря, я слабо представляла, как она такое объявит обоим молодцам. Что-то подсказывало, что оба будут не в восторге и новаторских идей соседей-варягов не примут. Хотя… Горыныч вообще парень необычный, ему ближе звёзды на небе, чем земные девицы. Одним только богам ведомо, чем его Забава привлекла. Как и Леля, кстати. Ведь они друг друга знают давно. Но друг после Ельки и правда решил остепениться, а потому посмотрел на девицу проверенную, так сказать. Мол, семью пора заводить, подальше от богов, поближе к кухне…

В общем, чисто разумение Василия о семейных ценностях.

— Ка-а-алинка-мали-и-и-инка, мали-и-и-инка моя. В саду яго-о-ода калинка-малинка моя! — послышалось со двора, и в окно отвратительно неловко бухнулась тушка Васьки.

— Лёгок на помине, — пробормотала я.

— Уася! — радостно сообщила Деяна и замахала ручонками.

Филин гордо выпятил грудь, влез на подоконник и расселся с таким видом, словно узнал нечто невероятное.

— Твой явился, — мрачно заметила Забава. При этом имея в виду только филина. К Дивиславу она относилась очень

хорошо.

— Об… — начал Вася, — объявляю, короче.

По комнате почему-то разошёлся винный аромат. Я, прищурившись, посмотрела на филина. Тот невинно хлопнул жёлтыми глазищами, по — своему, по — птичьи. Взмахнул крыльями, пошатнулся и впечатался в ставню.

— Поди… виноградом забродившим баловаться изволил? — ласково уточнила я, покачивая Деянку на руках. Та явно куда больше хотела взобраться на окно и повыдирать из птички пёрышки. К наследнице рода кощеева Васька относился прекрасно, но, в отличие от Костяша, которому младенческие ручки ничего не могли сделать, предпочитал сильно не приближаться. Ощипанный хвост тому причиной.

— Ничего не знаю, — невозмутимо сообщил он. — Никакого винограда и рядом не было. А вот сейчас рядом будет кое-кто другой!

— Здрав будь, хозяйка! — громогласно рявкнули до ужаса знакомые голоса, и в окне показались довольных физиономии Мишки и Тишки.

— Мать моя родная, — выдохнула Забава. — Это…

— Уи-и-и! — провозгласила Деяна и протянула руки к близнецам-домовым.

— Опаньки, — умилился Тишка. — Смотри-ка, а хозяйка тут уж не одна!

— Очень даже не одна, — подтвердил Мишка, с интересом разглядывая Деяну.

— Вы как тут оказались? — поинтересовалась я, покосившись на Забаву. Она-то их так близко никогда не видела. Это ж Межанск, тут все нелюди расхаживают в собственном облике и ни капли этого не смущаются.

— Так, Кощей вызвал! — хором ответили они.

…Ночь стояла просто сказочная. Яркие искорки звёзд устлали черно-синий бархат неба. Мягкое серебристое сияние лилось прямо на землю, отражалось в воде. Стрекотали сверчки, шелестели листья на ветру. Где-то вдалеке пели ночные птицы. Ну как пели… Переговаривались себе стрёкотом да щелчками.

В воздухе стоял дурманный аромат скошенной травы.

Но самое невиданное — впервые за много месяцев показалась на небе Луна-серебряница. Выскользнула из хоровода звёзд, разлила сияние, напитывая им ночной воздух. Казалось, небесная красавица соскучилась по земле и её обитателям. Оттого светит так ярко, что кажется, будто и не ночь вовсе.

Мы стояли на берегу, взявшись за руки, и смотрели на луну.

— Не стал Богатырь-Солнце долго томить сестру в заточении, — спокойно сказал Дивислав. — Выпустил всё же красавицу.

— Ну так, — хмыкнула я. — Наверное, несладко ему пришлось. Хотя… сначала, конечно, ей.

Предположения подтвердить нечем. Но то, что Луна не просто так очень долгое время не появлялась на небе, заметили все. И таких ясных и дурманных ночей, как эта, очень давно не было.

Мою руку сжали крепче.

Я сделала вид, что ничего не заметила. Ну, разве что рыбок, которые нахально подплывают прямо к поверхности воды, а потом исчезают, оставляя расходящиеся круги.

— Ты зачем домовых привел, обормот? — поинтересовалась я, словно мы сидели на кухне и собирались кормить Деяну.