Калинов мост. Трилогия

Каменецкий Александр Маркович

Я осторожно мелкими шажками, вглядываясь, вслушиваясь и даже принюхиваясь к лесному мраку, углубился в лес. Недалеко. Едва на пару метров. Ещё мне не хватало на какого дикого зверя напороться. Это в наших лесах зверей ещё поискать надо. А я где? А кто ж его знает, где. Лес, вроде, как лес. И луна – луной. А вот место совершенно другое. Вдруг тут волки табунами скачут, ну то есть, стаями. И отчего же я об этом так спокойно размышляю? Устал бояться? Не уверен. Должно быть, в моей бедной голове это событие пока никак не уложилось. Сам не верю, что со мной случилось.

Я

присел возле толстенного чешуйчатого ствола высокой сосны, так чтобы он закрывал всю мою спину, а луна освещала как можно больше пространства передо мной. Теперь тихо сидеть и ждать. А что ещё остаётся? Ломиться в темноте по незнакомому лесу? Или возвращаться на погост? Нет уж, не хочу! Сижу себе, никого не трогаю. Никто меня не видит, никто меня не слышит. А головой по сторонам вертеть не забываю, мало ли что. Тихо всё, и ветер стих, и дождь прошёл, и гроза закончилась. В сон клонит, а спать страшно. Только уснёшь, а тут… Что тут случится, я пока не придумал. А ведь хорошо, что не придумал. Начну переживать и боятся, а спрятаться-то всё одно негде. Хватит на сегодня ужасов. Сидишь и сиди спокойно.

И тут из-за кустов на меня прыгнул волк. Я едва успел разглядеть вытянутые в прыжке лапы с огромными когтями, оскаленную морду, дёрнулся в ужасе и проснулся. Вокруг по-прежнему была темнота и тишина, слышно только, как моё сердце бешено стучится в груди. Ух ты ж, ничего себе! Так и помереть недолго. Спокойнее, Ваня, спокойнее. Всего лишь сон. Нервы у тебя совсем никуда. Я повертел головой – ничего вокруг не изменилось, лишь луна оказалась совсем в другом месте. Выходит, я несколько часов проспал и жив ещё. Повезло. Надо бы повнима-а-а-ательнее. Я прикрыл рот ладонью и вновь невольно зевнул. Глаза сами закрываются. Не спать! Не спать. Не …

Глава 3

Разбудил меня луч солнца, пробившийся сквозь зелёный потолок сосновых ветвей. Я завертел головой, выискивая неведомую опасность и, к счастью, ничего не нашёл. Я потянулся, поднялся с земли, было довольно прохладно. Ноги затекли, я несколько раз присел, помахал руками.

– Что ты шумишь, как медведь в малиннике?!

Я даже присел от испуга и неожиданности. Кто тут меня медведем называет, нельзя же так неожиданно! Хорошо хоть медвежья болезнь не приключилась, а то позору не оберёшься. Я крутил головой едва ли не на триста шестьдесят градусов, но никого поблизости не видел.

– Ну ты бестолковый, здесь я, кочан-то свой подыми.

Я задрал голову. На толстой ветке свесив одну лапу и хвост развалился чёрный кот. Он смотрел на меня немигающими зеленовато-жёлтыми глазами, кончики ушей чуть шевелились. Я скользнул взглядом по коту и продолжил искать того, кто меня окликнул.

– Как есть, бестолочь! – голос стал совсем недовольным. – Эй, отрок, кого ищем-то? На меня посмотри.

Я, раскрыв рот, уставился на кота. Пасть его не шевелилась, но говорил точно он. Вот зуб даю – говорящий кот. Или у меня от страха крыша поехала, или … или… Я так и не придумал, что же там «или», а мысль о собственном сумасшествии

мне очень не понравилась. Оставим её на потом.

– Здрасьте, – едва выдавил я.

– Ну, здравствуй, коли не шутишь, – кот поднялся, потянулся и сел, свесив хвост. – И откуда же ты взялся?

Говорил кот, если, конечно, это он говорил, так, как и должен бы говорить кот. Чуть растягивал звук «м», чуть порыкивал на «р», и речь была плавной и округлой. В общем, на слух это был вылитый кот Матроскин из мультика про дядю Фёдора из Простоквашино. «Подумаешь, я ещё и вышивать могу, и на машинке… тоже», – невольно вспомнил я.

– А Вы кто? – выдал я первое, что пришло в голову. Не слишком вежливо, понимаю, ну а вы бы как себя повели в такой ситуации?

– О, горе мне! – возопил кот. – Отчего попадаются всегда такие дурни?! Кто же я по-твоему?

– Э… кот? – осторожно предположил я.

– Кот и всё? – кот даже зашипел с досады, а из подушечек лап показались весьма внушительные когти.

– Чеширский кот? – с ещё большей опаской предположил я, отодвигаясь на полшага. «Ну не Матроскин же, – подумал про себя, – тот полосатый был».

– Какой-какой? – кот, кажется, опешил от моего предположения и заинтересовался. – Это что ж за кот такой? Чем знаменит?

– Был такой. В Англии, в графстве Чешир. Знаменит своей широкой улыбкой.

– И только-то? – фыркнул чёрный зверёк.

– Ну так… ещё по мелочи… – не стал я вдаваться в подробности.

– Ну и дурень ты! – сказал кот уже без всякой злобы. – ну какая Англия? Какой Чешир? Я разве с тобой по-аглицки разговариваю? Ты поди ни одного слова аглицкого не слыхал в жизни своей.

А у котика, похоже, вздорный характер. Ведал бы он, сколько я «аглицких» слов знаю. Ну да ладно, не в моем положении выбирать, однако нужно всё же прояснить все вопросы.

– А как Вы разговариваете?

– По-русски, дурень, по-русски. Разве не слышишь? – кот, видимо, начал терять терпение.

– Слышать-то я слышу, – пожал я плечами, пропуская ругательства мимо ушей. Только у Вас же пасть, э… рот… губы не шевелятся. Выходит, Вы телепатически разговариваете. Следовательно, всякое может быть. Может, и по-аглицки, может, ещё как.

– Чего-чего? – проявил любопытство кот. – Ну-ка поясни.

– Ну, – я почесал затылок, – это значит мысленно. Прямо мне внушаете, что я Вас слышу. А тут главное мысль, а не конкретные слова, а сами слова у меня прям в мозгу подбираются из тех, что я сам знаю. Телепатия называется.

– Внушать, это я могу, – самодовольно заявил кот. – Вот только я уж полчаса бьюсь, внушаю тебе, кто я такой, а ты до сих пор меня не опознал. Может, ты сам этот… хе… Чеширский? – Кот принюхался, шевеля усами, – русским духом не особо пахнет.

– Чего это? – обиделся я. – Русский я.

– Может, и русский да не простой, – промурлыкал кот. – Так и быть, даю тебе вторую попытку.

– Ну…, – задумался я на мгновение. Шизанулся я, видать, капитально. Стою тут с котом разговариваю, загадки его разгадываю. О, загадки! Это мысль. – Должно быть, Вы кот учёный?