Калинов мост
Шрифт:
Вместо ответа Милонег истерично рассмеялся. Смех был знакомый, но ни Милонегу и ни Олегу он принадлежал. Так смеялся тот, кто приходил в мысли, подменяя их своими, играя в какую-то жестокую игру.
Кот сделал шаг и резко ударил соратника по лицу.
Милонег кувырнулся вместе с табуреткой. Ноги зацепились за стол, сдвинув. Со звоном грохнулась на пол чашка, распавшись на куски. Оборотень смотрел сверху вниз. Милонег поднялся, потирая челюсть.
— Мог бы и полегче, — пожаловался он.
— Лучше бы спасибо сказал, —
— Спасибо, — буркнул Милонег, поднимая табуретку и садясь обратно к столу. — И чашку разбил. Деструктор, блин.
Кот не отреагировал. Молча поглядел на Бычича и Степу. На студента особенно выразительно. Если от богатыря знал чего ждать, то студент был не так прост и совсем не знаком.
— Если увидите, что он или я, — оборотень покосился на дверь. — Или старуха так смеемся, бейте по роже со всей дури, чтоб мозги на место встали.
— По роже, — Бычич улыбнулся и потер кулак. — Это всегда пожалуйста. Только бабку без меня. Если я ей двину, так она не то что смеяться, дышать больше не будет.
Оборотень кивнул, мол, шутку понял. Подсел к Милонегу.
— Брось убиваться, — сказал тихо. — Если б ты не знал, чем жизнь кончается, можно было бы по нему плакать. А так… у него все впереди. Во тьму он не попадет.
— В свет тоже, — вздохнул Милонег. — Все дело в том, что я знаю, чем жизнь кончается. И куда он попадет тоже знаю. И радоваться тут не чему.
Она проснулась среди ночи. Проснулась потому, что кто-то звал, или плакал ребенок. Или это только приснилось. Сердце билось, как сумасшедшее. В комнате было темно, лишь выделялся чуть светлее прямоугольник окна. Лада встала с постели, прошла в угол комнаты, где стояла детская кроватка. Наклонилась. Ребенок спал крепко, только чуть посапывал.
Привиделось, попыталась унять бешено колотящееся сердце Лада. Но успокоение не пришло. Не было покоя. Тихонько шлепая босыми ногами по линолеуму, она прошла на кухню. В дверях замерла, вздрогнула.
В дальнем углу шевелилась огромная живая нечеловеческая тень. Рука судорожно метнулась в сторону, пальцы ощупью нашли выключатель. Вспыхнуло. Лада сощурилась, глаза чуть не заболели от яркого света. Желтый, заливший кухню свет показался почему-то отвратительным. Она приоткрыла глаза. В углу никого не было. Да и теней не осталось.
Нервы ни к черту. Девушка вошла в кухню, плеснула в стакан воды из графина. В горле было сухо.
— Ку-ку, — шепнул кто-то в левое ухо.
Вода застряла в горле. Лада закашлялась, разбрызгивая недопитое во все стороны. Резко обернулось. Тень мелькнула где-то на краю зрения. Девушка дернулась в сторону, прижалась спиной к стене, оглядела кухню. Никого.
— Если хочешь увидеть с кем говоришь, выключи свет, — посоветовал вкрадчивый шепот.
— Я не хочу с тобой говорить, — выдохнула Лада.
— Говорить все равно придется, — хихикнуло в ухо. — Выключи свет.
Лада
— Что тебе надо? Зачем ты здесь?
— Пришел напомнить про должок, — прошелестел голос. — Ты его нашла, он тебя любит, вы прожили с ним три года. Счастливо. Ребеночек вон. Я свою часть договора выполнил. Теперь твой черед долги отдавать.
Сердце сдавило болью.
— Нет, — покачала головой Лада, стараясь сохранить спокойствие. — Пока смерть не разлучит нас…
Тень затряслась, из темноты послышалось многоголосое хихиканье на разные лады. Возникло желание схватить что-нибудь тяжелое и зашвырнуть в это смеющееся нечто с размаху. Лада сдержалась, понимая, что подобный жест с ее стороны ничего не даст, кроме лишнего повода для веселья незваного гостя.
— Пока смерть не разлучит, говоришь? — отсмеявшись переспросил он. — Так это запросто. Это не сегодня — завтра. Его смерть вас и разлучит. Знаешь, где он сейчас?
— У него мужские дела, не мне, женщине, в них соваться.
— Горда, — усмехнулся голос. — А он по бабам ходит.
Лада задохнулась от злости. Глаза сверкнули в темноте яростно. От того, что бы все же швырнуть в тень чем-нибудь, хоть кружкой завалящей, удержалась, но чувств сдержать не смогла.
— Врешь, — выдохнула зло.
— Вру, — легко согласился гость. — Он на мосту, на Калиновом.
Девушка нахмурилась. Новая версия больше походила на правду, но тоже могла быть ложью. Когда говоришь с тем, кто сам ложь, ничему нельзя верить.
— Не веришь? — почувствовал ее настроение собеседник. — Напрасно. Новости смотрела? Крымский мост нынче Калинов. Только людишки об этом не знают. Они теперь вообще мало что знают. Так он там, благоверный твой. А знаешь, чем занимается?
Тень поднялась с табуретки. Лада молчала.
— Со мной борется. Он там борется со мной, а я у него дома болтаю с его женой. Смешно, правда?
Собеседник снова расхохотался, потом оборвал смех, и Лада почувствовала, как тьма смотрит на нее. Сперва со стороны тени, потом со всех сторон, а под конец и изнутри. Ощущение было жутким до истерики.
— Смешно, — серьезно повторил голос. — Чего не смеешься?
— Ха-ха-ха, — брезгливо ответила Лада.
— Гордая, — протянул голос. — А когда под каждого встречного-поперечного ложилась, где твоя гордость была?
Голос захихикал мерзенько, словно провоцируя.
— Это была не я, — Лада почувствовала, как сердце рвется стыдом и болью.
— Нет, это была ты. Вот убрали у тебя память, сунули твою душонку в новое тело, пихнули тело в новый мир и что? Душонка то гнилая оказалась. Выходит что? Вся твоя гордость, все что в тебе хорошего есть оно не от тебя вовсе, а от Милонега твоего. А ты — тьма.