Камасутра для вампира

Старр Матильда

Носатому доктору пришлось вливать ей успокоительные капли…

–  Ты гонишь меня, потому что я стала некрасивой… - повторяет она.

–  Тебе нельзя быть со мной. Виктория права. Я чудовище.

Она прижимается к нему. Она может не слушать, что там он говорит. И если уже завтра они не будут вместе, значит, нужно брать все сегодня.

Маргарита ищет его губы, снимает одежду, гладит его, целует, прижимает…

–  Подожди, подожди… Нам нельзя!

Ну как же нельзя, если нужно!

Маргарита обвивает

его бедра ногами, вдавливает его в себя и даже сквозь одежду чувствует, как наливается силой его орган. Облегченно выдыхает - даже такую он ее хочет. Подставляет для поцелуя шею. Перед этим он никогда не может устоять.

Когда шеи касаются губы, а потом и зубы, по ее телу пробегает дрожь предвкушения.

–  Ты можешь сильнее… Пожалуйста… я хочу!

Она и правда хочет этого. Хочет больше, чем его проникновений и поцелуев. Почему? Если бы она знала!

Он отстраняется. Он напуган.

–  Марго. Ты хотела бы жить вечно?

–  А кто бы не хотел, - улыбается она.

–  Ты будешь сильной и красивой. Неуязвимой… Люди будут готовы на все ради тебя.

–  Мне они не нужны, - она снова тянется губами к его губам, только ты…

Он целует - долго, больно кусая губы, с силой прижимает к себе и наконец входит в нее, вызывая сладострастный стон.

–  Ты разлюбишь меня. Как только станешь бессмертной. Это наш последний раз.

Но ей не важно, что там он говорит, лишь бы не останавливался, лишь бы продолжал двигаться…

–  Открой рот!

Разве она могла бы ослушаться!

Несколько капель вязкой соленой жидкости. Странный вкус… И понимание - это кровь.

* * *

Неделю спустя Маргарита вошла в больничную палату. Сейчас уже никто не мог бы сказать, что она плохо выглядит. Она была прекрасна.

Сестра смотрела на нее изумленно, словно увидела привидение.

–  Виктория, ты бы хотела жить вечно?

Глава 9

–  Если бы ты после этого его убила, я бы тебя понял.

Взгляд ее гостя - недобрый, руки сжаты в кулаки. Это уже лишнее… Она разжала его пальцы, сплела их со своими и снова прильнула к плечу. Не надо бы ему нервничать… Ей это не на пользу.

Почему вообще она ему все это рассказывает? Потому что за сто с лишним лет накопилось слишком многое, о чем нужно рассказать? И так и не нашлось того, кому можно рассказать. Людям нельзя - пресловутый первый пункт конвенции. А другим вампирам… Маргарита с трудом сдержала нервный смешок. Какое до этого дело другим вампирам? И вообще вспоминать свою жизнь до воплощения - моветон, жаловаться на нее - непростительная слабость.

«Если ты выглядишь как еда - тебя съедят»… Что поделать? Люди выглядят как еда.

–  Только я его не убивала. Как только я стала вампиром, он перестал для меня существовать.

Ничего не осталось - ни любви, ни ненависти…Вампиры не слишком интересны друг другу.

–  А ты для него?

Это был плохой вопрос. Плохой, потому что правильный. Маргарите не хотелось бы на него отвечать.

–  Что-то же он делал у тебя на кухне? И до этого приходил… - не унимался оборотень. И он уже не казался таким милым.

–  Он пытался за мной присматривать… Пожалуй, даже оберегать. Может быть, чувство вины?

–  Разве у вампиров бывает чувство вины?

Маргарита пожала плечами. У некоторых вампиров вся жизнь состоит из чувства вины…

–  Он ведь приходил не просто так. Может, хотел о чем-то предупредить? О ком он с тобой говорил? - продолжал допытываться оборотень.

Маргарита отстранилась - этот парень хоть сам понимает, что творит? Конечно, желание помочь похвально. Но в некоторые вопросы лучше не лезть. Особенно если ты уже влез так далеко, что дальше некуда.

–  Он предупреждал меня о тебе.

Она снова прижалась к его плечу.

* * *

–  Если что-то пойдет не так - дай мне знать.

–  Ты уже третий раз это повторяешь!..

Они - на черных простынях, в комнате - полумрак, который разбавляет лишь свет ночника. В этом полумраке обнаженный торс оборотня смотрится высеченным из камня… Нет, вылитым из бронзы. Из несуществующей в природе пластичной, гибкой бронзы.

Он прижимает ее к себе, и она кажется себе маленькой и слабой рядом с ним - большим и сильным. И от этого становится так сладко, так спокойно… А ей не должно быть сладко и спокойно!

Он захватывает ее губы долгим тягучим поцелуем. Он снова исследует ее, пробует на вкус… И сейчас уже не останавливается на губах - откидывает пряди волос и ласкает поцелуями шею.

Она чувствует все: его участившееся дыхание, стук его сердца, а еще такое соблазнительное биение жилки на шее. От последнего дыхание перехватывает и у нее. Больше всего на свете ей сейчас хочется попробовать, каков он на вкус.

–  Ты должен знать, - с трудом выравнивая голос, говорит она, - мы не любовники… Если ты думаешь о какой-то романтической чуши - прекрати сейчас же! Это просто секс. Просто еда.

Он отрывается от нее, заглядывает ей прямо в глаза. Как она могла не замечать этого раньше: у него глаза хищника. И смотрит он так, словно это она - его добыча. От этого взгляда ей становится не по себе.

–  Тогда приятного аппетита!

И он снова берет в плен ее губы, а она теряет все возражения, они рассыпаются, разбиваются о его тело, растворяются в его хриплом вздохе…

И сама она плавится в его руках - и становится не-собой. Но и не кем-то другим, будто снова перерождается…