Камасутра от Шивы
Шрифт:
— Мне нужен диск, — злобно признался доктор. — Царица Савская и ее формула, отлитая в золоте. Без этого Шива не возьмет меня с собой. Я должен доказать, что я творец, способный вдыхать жизнь…
— …в гомункулов? Выращивать в бутылях несчастных уродов? Использовать против людей глиняное чудовище?
— Ты не понимаешь! Никто не понимает. Это высшее наслаждение: создать живое существо, подобное человеку. Пусть не такое совершенное, но все же — доказательство божественности! Только через создание собственного «Адама»
Шестаков впал в какой-то отчаянный экстаз. Пест раскачивался в его руке в такт словам. Даже лунный свет, казалось, стал ярче.
— Я иду по следу формулы, и этот след привел меня сюда. Я не отступлю! Ты скажешь мне, где диск! Неужели фетиш тебе дороже жизни? Хотя конечно, золотой диск — не просто ритуальный атрибут. Эта вещь — суть великой жрицы, каковой была царица Савская, часть ее могущества…
— Если ты меня убьешь, то ничего не узнаешь, — выпалила Глория.
Доктор склонился над ней, потрясая пестом.
— Убью, не сомневайся! Эта палка уже убивала, она познала вкус смерти, но не насытилась. Шива вручил мне ее, чтобы я…
В этот момент что-то вспыхнуло, и за спиной доктора явилась… богиня Кали. Ее руки и лицо были голубыми в лунном сиянии. Сверкнул нож.
Глория вскрикнула. Шестаков резко обернулся. Лицо богини поразило его. Попытка отразить удар пестом не удалась. Брызнула кровь.
В спальню ввалился кто-то еще, завязалась потасовка. Глория вскочила, глядя на растекающееся по одеялу красное пятно. Доктор неподвижно лежал, уткнувшись носом в подушку. На полу барахтались двое: мужчина и разъяренная женщина с голубой кожей.
Долг врача заставил Глорию заняться раненым. Она проверила пульс.
То, что однажды стало трагедией, повторилось в виде фарса. Кали промахнулась. Лезвие ножа повредило мягкие ткани Шестакова, не затронув внутренние органы. Он был жив, но без сознания. Сильное нервное напряжение, испуг, боль, фактор внезапности, ужасающий вид Кали кого угодно свалили бы с ног.
Глория рванула простыню и прижала к ране на левом боку доктора, чтобы остановить кровотечение.
Двое на полу продолжали бороться, издавая хрипы и вопли. Наконец мужчина ударил богиню и завладел ножом.
— Так-то лучше, — стоя к нему спиной, одобрила Глория.
— Я не бью женщин… но в этот раз пришлось.
— Нет правил без исключения.
— Она меня вынудила!
— Нужно зажечь свет. Ночника недостаточно.
Победитель щелкнул выключателем.
— Кто это? — прищурился он, глядя на поверженную голубокожую даму.
— Богиня Кали! Разве не ясно? Смертоносная и разрушительная супруга Шивы. Через нее бог осуществляет свои физические желания.
— Вы смеетесь надо мной?
Мужчина держал испачканный в крови нож и продолжал рассматривать «богиню». Глория оставила раненого, который еще не пришел в себя, и повернулась к нему.
— Надеюсь, я ее не убил?
— Ее нельзя убить. Она бессмертна. Это же Кали!
— Идиотизм…
— Подайте мне халат, Рябов! Я замерзла. И вообще, вы ворвались
Глава 52
При свете люстры сцена в спальне Глории выглядела зловеще и дико. Пятна крови. На кровати лицом вниз лежал Шестаков. На полу навзничь распростерлась худая женщина с кожей голубого цвета. Рядом стоял менеджер по рекламе с окровавленным ножом в руках.
— Она жива?
— Вероятно, вы ударили ее по шее, там, где проходит артерия.
— Я не хотел…
— Ничего страшного, — успокоила его Глория. — Сейчас оклемается.
— Почему она в ночной рубашке? — удивился Антон.
— Алина спала в соседней комнате.
— Алина?.. Разве ее зовут не Кали?.. Кажется, вы сказали…
— Ее земное имя — Алина Нефедова.
— Что у нее с кожей?..
Глория присела на корточки возле Алины и похлопала ее по щеке. На ладони остался голубой порошок.
— Пудра! Индийская голубая пудра, какой обсыпаются индусы на своих священных праздниках.
Рябов осторожно отложил нож в сторону, принюхался и подтвердил.
— Пахнет пудрой. Откуда вы знаете эту женщину? Она… ваша подруга? Родственница?
— Призрак из прошлого.
— А-а, — протянул Антон, который ничего не понял. Он поднял глаза на окровавленного Шестакова и присвистнул.
— Он мертв? Она прикончила его! Черт… Все пропало! Теперь его не допросишь.
Глория оставила его реплики без ответа.
— Как вы здесь очутились? — строго спросила она. — Кто вам позволил врываться в частное владение?
— Необходимость! Я перелез через забор, а… дверь в дом была открыта.
— Ну и что?
— Я следил за мужем Тамары, — признался Рябов. — Ехал за ним из Прокудинки. У него там дача. Он убийца!
С этими словами молодой человек подошел к доктору и заметил на кровати выпавший из его руки пест.
— Вот! Этой штукой он разбивал головы женщинам! Он бы и вас убил, если бы не… она, — Алина или Кали, не важно. Вам повезло, что она подоспела вовремя.
— У нее были совсем другие намерения.
— Какие?
— Сначала она зарезала бы Шестакова, а потом проломила бы мне голову железной палкой с отпечатками его пальцев.
Рябов оторопело застыл, переводя взгляд с поверженной «богини» на хозяйку дома.
— У нас с Алиной старые счеты, — объяснила та.
— Я должен поверить вам на слово?
Он покачал головой и наклонился над «Кали». Ее руки были в голубых резиновых перчатках.
— Перчатки в доме лежат повсюду: в ванных комнатах, в кухне, в прихожей. Санта покупает их упаковками и кладет так, чтобы всегда были под руками. Он надевает перчатки для уборки. Алине ничего не стоило прихватить парочку. Ведь она свободно разгуливала, где хотела.