Камень 1993. Книга 2

Емельянов Антон Дмитриевич

— Надо такое сказать, — папа, со вздохом отложив газету, покачал головой. — Угроза безопасности России!.. Чем он думает?

— Ты про Ельцина? — спросил я. — Так известно же. Сейчас в стране двоевластие, как после Февраля семнадцатого. Тогда были Временное правительство и Петросовет, а сегодня президент и парламент.

Серега вздохнул. Он был ребенком, и ему эти разговоры сродни пыткам. Но делать нечего — нас взрослых, четверо, придется терпеть. Зато какао вкуснейшее на деревенском-то молоке.

— Ну, что было в семнадцатом, мы все знаем, —

заметила мама. — Думаешь, дойдет до нового октября?

Если бы ты знала, насколько права! Но говорить об этом нужно осторожно.

— Скорее всего, — кивнул я, прожевав сочный пирожок с яблоками и запив его молоком. — Должен остаться кто-то один. И сейчас у Б. Н. выбор: оставить все, как есть, и его в итоге сметут, или бить первым. Я думаю, он ударит.

— Почему ты так думаешь? — отец с интересом смотрел на меня.

— Ты сам его процитировал. Мол, Верховный Совет угрожает государственной безопасности. Сейчас это кажется просто словами, на самом же деле это разогрев публики. Нам внушают, что Руцкой и компания — опасные люди, преступники, их надо нейтрализовать. Уверен, сейчас ведутся переговоры, но никто уступать не собирается, и тогда Ельцину останется только убрать Верховный Совет указом.

— Он его не подпишет, — уверенно заявила мама.

— Ельцин-то что угодно подпишет, — возразил папа.

— Ну, не что угодно… — заметил я. — Но Совет распустить — на его месте самое логичное.

— Не будет он этого делать, — мама покачала головой. — В Совет депутатов люди выбирали. Как их можно разогнать? Народ же сразу поднимется.

— Поднимется, — согласился я. — Пока что все помнят август девяносто первого. Кто-то за коммунистов, и хочет вернуть все, как было. А другие — за Ельцина и демократию. Так что у тех и у тех будут сторонники, которые будут готовы доказывать свою правоту с кулаками.

— Милиция разберется, — вставил свои пять копеек Валерка. — Если у нас тут кто-то будет отношения выяснять, мы их быстренько упакуем.

— А у нас никто и не будет, братуха, — я посмотрел на него. — Все дела будут в Москве решаться. И потом… как ты думаешь, за кого милиция?

— Ну… — кузен почесался затылок. — За народ.

— А вот и неправильно, — я покачал головой. — Милиция, полиция, жандармерия — неважно, как назвать — призвана защищать государство. Власть. И реальная власть сейчас в руках президента. Сторонники Белого дома обречены. Ну… на мой взгляд.

Поняв, что увлекся, я смазал свое утверждение, превратив его в смелое предположение.

— Если поднимутся офицеры, — заметил папа, — еще неизвестно, кто обречен. Армия-то ведь как раз и может нарушить баланс сил, выбрав правильную сторону.

— А какая сторона правильная? — вдруг спросил Серега, и в кухне воцарилась неловкая тишина.

— Сторона правды, — я взъерошил младшему брату волосы. — Потому-то она так и называется.

Я-то думал, что этого окажется достаточно, но педагог из меня пока так себе. Ребенок любого взрослого в тупик может поставить! Одними только вопросами.

—

А где правда? — тут же спросил Серега. — У президента? Или у Совета?

Правда всегда одна, всплыла в голове строчка еще не вышедшей песни. Но вслух я сказал другое.

— А это уж как договорятся.

— Не договорятся они, — вздохнул папа.

Как же он прав…

— Ладно, оставим политику, — отец перевел тему. — Мы с Афоней вас будем ждать в пять, нормально?

Афоней звали его коллегу, с которым я тоже был немного знаком — в детстве папа нередко брал меня с собой в рейс, когда не с кем было оставить дома.

— Нормально, пап, — кивнул я. — Как раз столы уже можно будет забрать. Спасибо, мам, очень вкусный завтрак. Валерка, пойдем. В зале еще конь не валялся.

Уходя, я прямо-таки спиной чувствовал, что родители насторожились. Вот вроде бы верят, а с другой стороны, сомневаются. Ладно, скоро запустится зал, и волнений у них станет меньше.

А на площадке нас уже ждали. Дюс, Саня, Илюха — все наши. И еще кое-кто.

Глава 16

— Здоров, Камень, — на лице Тонны расплылась довольная улыбка, словно он увидел старого друга.

Ну, надо же, как порой неожиданно меняются люди. Вот только что ему нужно?

— И тебе привет, Кирилл, — я пожал протянутую ладонь. — Тоже с нами позаниматься решил?

Я быстро окинул взглядом своих. Никто тренировку не начинал, ждали, как разговор пойдет.

— Да можно, — Кирилл демонстративно похрустел шейными позвонками, крутанув головой. — Но так-то я по-другому вопросу. Говорят, ты с Серым нормально живешь?

Уже позабытое мной выражение. Если что, оно означает наличие дружеских, а чаще деловых отношений.

— Работаем вместе, — подтвердил я. — Ты же в курсе про зал.

— А че как там у вас с охраной? — Тонна сразу взял быка за рога. — Мне тут птичка на хвосте принесла, что люди нужны.

А вот это уже интересно. За то, что Кирилл организовал наружное наблюдение, я обещал ему проход в день открытия. Ему и его «скорлупе». Но про поиск охранников я с ним не откровенничал. Может, Саня?

— Вадик, Кирюха тоже из наших, армейских, — вступил тот, словно бы в подтверждение моих подозрений. — Всякую шушеру одним своим видом распугает.

Ну, точно… Пусть и хлебнул в армии лиха, но деление на своих, кто отслужил, и гражданских накрепко засело в подкорку. И вот — пригласил «своего», а о последствиях не подумал. Что ж, я босс, мне и разруливать.

— Люди нужны, Кирилл, — я смотрел Тонне прямо в глаза. — Вот только, боюсь, не для тебя эта работа.

— А че так? — тот криво усмехнулся.

Роста мы с ним примерно одного, только он еще вдобавок и сильно шире в плечах. Но не комплекцией Тонна опасен, а своей своими криминальными наклонностями и жаждой легкого заработка. А еще не любит оказываться в проигрыше. С таким только товарно-денежные отношения и только с большой осторожностью при сильной необходимости.