Камень духов
Шрифт:
– Старина, как там Александр Сергеевич? Будет ли жив? – засыпали Никиту вопросами, точно мало им вывешиваемого ежечасно Жуковским бюллетеня о состоянии раненого.
– Даст Бог, поправится! – перекрестился Никита. – Ягод-от пожелал, батюшка наш… Дайте пройтить!
– Пропустите, дайте дорогу! – прокатилось по толпе…
– Что там такое, скажите, сударь, вы видите? – спросил Кирилл Тимофеевич Хлебников стоящего рядом с ним высокого студента.
– Наверное, доктор приехал… – силясь разглядеть, что происходит у ворот, ответил тот.
Кирилл Тимофеевич, узнав о ранении поэта, не смог усидеть в своем
Он с трудом выбрался из толпы, шагнул на мостовую и чуть было не оказался под колесами кареты с замысловатым гербом на дверце. Кучер, с трудом остановивший коней, заорал на него и замахнулся кнутом. Но не ударил– вид у Хлебникова был приличный, на бродягу не похож… Знатный господин в преклонных летах выглянул из окна кареты, посмотрел на Хлебникова, как смотрят на букашку, и постучал кучера по спине тростью с золотым набалдашником в виде головы Люцифера: «Трогай!»
«Кого-то мне он напоминает…» – только и успел подумать Кирилл Тимофеевич, как новая боль пронзила ему грудь. Он постоял, прислонившись к фонарному столбу, пока не полегчало, и побрел к своему дому. Мысли его сами собой вернулись к Пушкину. «Разве возможно, чтобы такой талант оставил Россию… – думал он. – Нас, обычных людей, много, а Пушкин – один! Уж если кому и жить, так ему! Он еще так молод. Смерть – не дело молодых. Старику умирать легче. Господь постепенно приготовляет его к смерти: забирает к себе всех, кто был ему дорог…»
У самого Хлебникова таких потерь не счесть. В один год на разных концах света одна и та же болезнь – чума – унесла двух его друзей: вице-адмирала Головнина и только что ставшего губернатором Верхней Калифорнии Луиса Аргуэлло… Не вернулся из своего путешествия на Кенай Андрей Климовский… В Тотьме ушел в мир иной сподвижник Александра Баранова Иван Кусков… Давно уже истлел в земле прах Николая Резанова и первой и единственной любви Хлебникова – Елизаветы Яковлевны Кошелевой… Если бы можно было заглянуть в завтра, узнать, что ждет там тебя и твоих близких…
Но не дано этого человеку.
Не знал Хлебников, что уже сегодня Пушкина не станет, что на следующее утро весь Петербург будет повторять слова: «Солнце нашей поэзии закатилось!» Не мог предугать Кирилл Тимофеевич и того, что станет с рукописью, которую он недавно отправил поэту. После смерти Пушкина она затеряется и будет найдена только через полтора столетия. Американские колонии, описываемые в ней, за это время перестанут быть землей российского владения, будут проданы Северо-Американским Соединенным Штатам. Потомки надолго забудут многих из тех, кто жертвовал собой во имя Отечества, осваивая далекую Аляску. Могилу камергера Резанова в Красноярске разграбят и сровняют с землей. Записки Дмитрия Завалишина, который переживет всех своих товарищей и войдет в историю как последний «декабрист», впервые увидят свет только за рубежом. Прочитав их, дальний родственник Завалишина и Толстого-Американца, Лев Николаевич Толстой, откажется от своей затеи написать роман о деятелях двадцать пятого года: очень
Завалишин и на каторге, и на поселении будет сторониться остальных мятежников. Он посвятит себя науке и общественной деятельности. Вступит в долгую полемику с генерал-губернатором Муравьевым-Амурским, критикуя его методы освоения Дальнего Востока, за что будет выслан из Сибири в Казань. Брат Дмитрия, Ипполит, разжалованный в солдаты, в Оренбургском гарнизоне создаст из местных прапорщиков тайное общество и тут же выдаст всех его членов, надеясь заслужить помилование за прежний проступок. Вопреки ожиданиям, он будет сослан на Нерчинский рудник, где продолжит сочинять жалобы и доносы…
Пройдут годы. Многие из тех, кого знал Хлебников, станут известны всей России. Михаил Петрович Лазарев, прославивший свое имя победой над турками при Наварине, будет командовать Черноморским флотом. Отец Иоанн Вениаминов примет иноческий сан и войдет в историю как Иннокентий – Митрополит Московский и Коломенский и апостол Аляски. Умирая, преосвященный произнесет такие слова: «От Господа стопы человеку исправляются…»
Да, не дано людям знать будущее. Не ведает пока Хлебников, что будет с ним самим. Вскоре он станет одним из директоров Российско-Американской компании и будет избран членом-корреспондентом Академии наук, получит орден Святой Анны 3-степени. Известный писатель Ротчев высоко оценит его новое сочинение: «Мой почтеннейший Кирилл Тимофеевич, я прочел вашу рукопись. Положив руку на сердце, смею уверить Вас, что поправлять в ней нечего, очень грустно будет, если Вы не убедитесь и отдадите ее какому-нибудь моднику-литератору или журналисту записному отлащивать…» Хлебников начнет новую книгу. Не догадываясь, что жить ему остается недолго. Всего год.
Четырнадцатого марта 1838 года он отправится в Департамент корабельных лесов, на встречу с Фердинандом Врангелем, недавно переведенным из Новоархангельска в столицу, и штурманом Иваном Васильевым, тоже старинным ситкинским приятелем. Фердинанд Петрович пригласит их к себе на обед. За воспоминаниями они засидятся до вечера. Васильев пойдет проводить Кирилла Тимофеевича. Они успеют сделать несколько шагов за порог квартиры Врангеля, и Хлебников без чувств упадет на булыжники Грязной улицы. При помощи прохожих Васильев внесет его обратно в дом. Там, не приходя в сознание, на руках друзей и окончит свой земной путь Кирилл Тимофеевич.
По завещанию все его средства, накопленные за годы службы в Российско-Американской компании, будут переданы родному Кунгуру для строительства сиротского приюта. Книги и рукописи Хлебникова отойдут кунгурской городской библиотеке, которой будет присвоено его имя. Просуществует эта библиотека почти сто лет, пока в дни очередного кровавого и бессмысленного бунта не будет разворована и частично сожжена беспамятными потомками. В доме почетных граждан Кунгура – Хлебниковых – новые власти устроят продуктовый склад…
Все это, по счастью, Хлебникову неизвестно. Ни далекие перспективы, ни собственный конец. Да и нужно ли вообще знать человеку, где и когда откроется его бессмертной душе скрываемый Вечностью последний причал – берег отдаленный?..
Надуй щеки!
1. Чеболь за партой
Фантастика:
попаданцы
дорама
рейтинг книги
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
