Камень, изменивший мир
Шрифт:
И декан ушел, попыхивая трубочкой и наслаждаясь весенним солнышком.
Бу вернулась на отвалы, перебирать камни, но беспокойство не оставляло ее. Ночами ей снился сине-зеленый камень. Во снах он говорил, и ему отвечали другие камни в узорах. Только вот, проснувшись, Бу никак не могла припомнить слов.
Нюры вставали до солнца; Бу поговорила с несколькими согнездниками и сослуживцами, пока те кормили и чистили блитов и торопливо завтракали холодным жареным лишайником.
– Пойдемте на террасы, - сказала Бу, - пока облы не встали. Я хочу кое-что вам показать.
Друзей
– Теперь смотрите, - сказала Бу, когда все собрались на той части внутренних террас, что спланировал декан Фестл.
– Смотрите на узоры. Смотрите на цвета камней.
– Цвета ничего не значат, - заметил один нюр.
– Цвета в узор не входят, Бу, - проговорил другой.
– А если бы входили?
– парировала Бу.
– Смотрите!
И нюры, привыкшие молчать и повиноваться, посмотрели.
– Надо же!
– воскликнул один из них спустя пару минут.
– Вот так чудеса!
– Только гляньте!
– сказал Ко, лучший друг Бу.
– Через весь Деканов узор проходит сине-зеленая спираль! А вон пять красных железняков вокруг желтого песчаника - точно лепестки.
– А весь этот участок бурого базальта - он пересекает… настоящий узор, да?
– спросила маленькая Га.
– Он составляет новый узор. Другой, - ответила Бу.
– Может, даже имманентный и несказуемый.
– Да ну тебя, Бу, - фыркнул Ко.
– Ты у нас что - профессор?
Все посмеялись, но Бу слишком разнервничалась, чтобы понять, как нелепо себя ведет.
– Нет, - ответила она, - но ты глянь на тот сине-зеленый камень, последний в спирали.
– Змеевик, - поправил Ко.
– Я знаю. Но если Деканов узор что-то означает - а декан сам сказал, что эта часть значит "Я красиво укладываю камни", - может, сине-зеленый камень есть другое слово? С другим значением?
– Каким значением?
– Не знаю. Думала, ты мне скажешь.
– Бу с надеждой глянула на Уна, пожилого нюра. Он охромел еще в юности, во время обвала, но так здорово наловчился ровнять мелкие узоры, что облы оставили его в живых.
Ун поглядел на сине-зеленый камень, потом на спираль из сине- зеленых камней и наконец медленно проговорил:
– Быть может, это значит: "Нюра раскладывает камни".
– Какая нюра?
– поинтересовался Ко.
– Бу, - ответила малышка Га.
– Это она положила тот камень.
Бу и Ун широко открыли глаза, показывая "нет".
– Узоры вообще не говорят о нюрах!
– воскликнул Ко.
– Может, цветные узоры говорят, - предположила Бу, быстро-быстро моргая от возбуждения.
– "Нюра", - прочел Ко, следуя за сине-зеленой кривой всеми тремя глазами, - "нюра раскладывает камни прекрасно в неуправляемой кривизне" - надо же, как закручено!
– "в неуправляемой кривизне пред…" чего-чего? А, вот, - "предвосхищая видимое".
– Видение, - поправил Ун.
– Видение… последнее слово мне
– И вы видите это все в цветах камней?
– спросила пораженная Га.
– В цветных узорах, - ответила Бу.
– Они не случайны. Не бессмысленны. Все это время мы не просто укладывали камни в узоры, придуманные облами и сделанные нами, но и творили свои узоры, нюрские узоры, со своими значениями. Смотрите же, смотрите!
И привычные к молчанию и повиновению нюры замерли, глядя на узоры нижних террас Облинг-колледжа. Они видели, как из сложенных по размеру и форме камней и галек складываются квадраты, прямоугольники, треугольники, многоугольники, зигзаги и прочие фигуры величественной красоты и большой значительности. А еще они видели, как цвета камней складываются в иные узоры, менее совершенные, подчас только лишь намеченные - круги, спирали, овалы и сложные криволинейные фигуры и лабиринты великой и непредсказуемой красоты и большой значительности. Там широкая петля белых кварцитов пересекала параллельные прямые из ромбов в четверть ладони; здесь раздел ромбоидов в пол-ладони становился частью огромного полумесяца из бледного-желтого песчаника.
Оба узора существовали совместно - уничтожали они друг друга или складывались? Если постараться, можно было видеть одновременно оба.
– Неужели мы сделали это все, даже не зная, что творим?
– спросила малышка Га после долгой паузы.
– Я всегда следил за цветами камней, - тихо признался Ун, глядя в землю.
– Я тоже, - проговорил Ко.
– И на фактуру тоже. Это я начал вон ту загогулину в Хрустальных Углах.
– Он указал на очень древний и славный участок террас, распланированный еще великим Охолотлем.
– В прошлый год, после большого разлива, когда столько камней унесла вода, - помните?
– я принес аметисты из пещеры Уби. Люблю лиловый!
– Он вызывающе огляделся.
Бу смотрела на кружок гладких бирюзовых галек, притулившийся в углу системы переплетающихся прямоугольников.
– Мне нравится сине-зеленый, - прошептала она.
– Мне нравится сине-зеленый. Ему нравится лиловый. Мы видим цвета камней. Мы создаем узоры. Наши узоры прекрасны.
– Может, стоит сказать профессорам?
– предложила малышка Га.
– Может, они нам дадут еще еды?
Старый Ун широко открыл все свои глаза.
– Даже слова сболтнуть не вздумай! Профессора не любят, когда узоры меняются. Ты же знаешь, они тогда страшно нервничают. Может, они разнервничаются и нас накажут.
– Мы не боимся, - прошептала Бу.
– Они не поймут, - сказал Ко.
– Они не смотрят на цвета. Они не слушают нас. А если бы и слушали, сказали бы, что нюрья болтовня ничего не значит. Разве нет? А я пойду в пещеры, принесу еще аметистов и закончу свою завитушку.
– Он указал на Хрустальные Углы, где работы пока не начинались.
– Они даже не заметят.
Маленький блитик, сын Га и профессора Эндла, выкапывал гальки из Вышнего Треугольника; пришлось его отшлепать.
– Ох, ну он и облблит!
– вздохнула Га.
– Что мне только с ним делать?