Камень Кукулькана
Шрифт:
– Не сметь упоминать этих людей!
– прорычал он и добавил: - К счастью, мы не знаем их.
После этого он взял бумаги и стал зачитывать обвинения. Док Сэвидж слушал со все возрастающим удивлением. Прошло не больше восьми часов после того, как они были задержаны, однако за это время кто-то уже быстренько успел составить весьма длинный список. В результате выходило, что Док и Санда вместе обвинялись в шпионаже в пользу иностранного государства на территории Испаньолы - преступление, караемое смертной
Док обвинялся в том, что он командовал зарегистрированной на его имя пиратствующей яхтой, остановившей нейтральное судно в море и захватившей несколько пассажиров, - преступлении, по международным и испаньолским законам караемому повешением.
Кроме этих мыслей имелся еще ряд обвинений, вплоть до незаконного проникновения на территорию Испаньолы без оформления соответствующих иммиграционных документов.
Санда сразу же была опознана как дочь президента Кристобаля, а следовательно, по испаньолским законам военного времени - признана преступницей, подлежащей немедленной смертной казни.
Наконец офицер отложил все бумаги, посмотрел на них и начал зачитывать обвинение, которое, по всей видимости, должно быдо быть венцом остроумия: Кроме всего прочего вы обвиняетесь в незаконном приобретении священного черного камня, традиционной собственности потомков древних инков, живущих на территории Испаньолы, и это преступление по законам нашей страны карается немедленной смертной казнью.
Док отреагировал на это так: - Такого закона в Испаньоле нет. Вы его только что выдумали, впрочем, как и все другие обвинения.
– Все это фарс!
– крикнула Санда.
– Вы можете представить свою защиту, - сказал офицер тоном абсолютно равнодушным.
– Я думаю, что говорить с вами бес-полезно, - ответила Санда.
Толстые стены тюрьмы выглядели еще более отталкивающе, чем прежде. Слой песчаной пыли лежал на полу, воздух был настолько застоявшийся, что невозможно было дышать. Санда сидела в соседнем с Доком каземате, и они могли переговариваться, хотя и не видели друг друга.
– Вы еще на что-нибудь надеетесь?
– спросила девушка.
– Вы имеете в виду наш расстрел на рассвете?
– Да
– В данной ситуации они ведут себя вполне логично.
– Они могли бы проявить оригинальность.
Было темно. Где-то поблизости капли воды падали с монотонным, почти металлическим звуком.
Вдруг далеко в темноте раздался голос. Многократно отразившись, он дошел до них каким-то рокотом. Какие-то идиоты пытались говорить одновременно.
Санда спросила:
– Вы здесь?
– Да
– Что мне не дает покоя, так это смертный приговор, вынесенный вам. Предположим, вас расстреляют здесь, в этом логове международных бандитов. Вы известный человек. Ваш расстрел не может пройти незамеченным.
– Ничего подобного.
– Да, но почему? Я хочу сказать: почему они должны расстрелять вас? Я, я - понятно. Я из Кристобаля, и мой отец как нельзя кстати президент, да и война к тому же. Но я не понимаю, почему вы? Они же знают кто вы такой. Они также знают, что, если расстреляют вас, у них будут неприятности. Но они не остановились перед этим и посадили вас в тюрьму.
Док напомнил ей:
– Мы еще в Нью-Йорке начали исследовать эту тайну.
– Да, тайну этих черных камней, черных кинжалов и другого связанного с этим.
Док добавил:
– Все это напрямую связано с так называемой республикой Испаньолой.
– Да?
– И с войной между Испаньолой и Кристобалем.
Этот факт так поразил Санду, что она надолго замолчала. Наконец она сказала:
– Черный камень, черный кинжал, война - все это связано между собой?
Док зашипел:
– Тс-с, кто-то идет.
Санда напряженно вслушивалась затаив дыхание:
– Я ничего не слышу.
Это было потому, что человек, решивший навестить их, ступал очень осторожно. Он прислонился к двери в каземат Дока и тихо зашептал:
– Это Питер ван Йелк. Не шумите.
Ван Йелк говорил так тихо, что Санда в соседнем каземате его не слышала и потому спросила:
– Эй, есть там кто-нибудь или нет?
Ван Йелк в ответ быстро и настойчиво зашипел:
– Ш-ш-ш.
Док ответил за него:
– Это ван Йелк.
– Кто? Не может быть!
Ван Йелк с раздражением, но тихо забарабанил по двери:
– Тише! Пожалуйста, тише! Это очень важно для меня. Они собираются меня расстрелять. Они уже приговорили меня к смерти.
– Приговорили вас? За что?
– За то, что я тоже принимал участие в покупке священного черного камня, принадлежащего потомкам инков, живущим в Испаньоле. Я так думаю. Насколько я помню, это обвинение звучало именно так. Они не оставили мне ни одного шанса. Они не слушали ни моих доводов, ни моих оправданий. Они... они...
– он подбирал слово, - поработали надо мной.
Док сказал:
– У нас к вам очень много вопросов, но сначала скажите нам, как вы выбрались.
– Меня заперли в каземате. Они думали, что отобрали у меня все деньги, но они ошиблись. У меня осталась одна стодолларовая купюра, которую я положил под вставную челюсть. Я подкупил охранника, и он дал мне ключи.
– Значит, вы можете вызволить нас отсюда?
– Я могу попытаться.
Ключ заскрипел, заскрежетал в проржавевшем замке, и наконец замок открылся.
– Я сейчас отопру дверь в каземате девушки, - шепнул ван Йелк.