Камень любви
Шрифт:
Тем временем Игорь и Федор поднялись из-за стола и направились к реке. Машину, которая стояла почти на тропе, они обошли по дуге, не удостоив взглядом внедорожник и его красного от жары хозяина. Впрочем, Татьяна уже отметила странное равнодушие экспедиционного люда. Обычно подобные машины мигом собирают вокруг себя кучку любителей поглазеть и подискутировать по поводу достоинств и недостатков иноземного чуда техники. Но здесь все, кто спускался к реке, обходили его стороной. То ли усталость сказывалась, то ли жара, то ли эта машина была тут не
Федор и Игорь остановились на краю обрыва, уступая кому-то дорогу. Дендрохронолог продолжал что-то рассказывать, быстро и взволнованно, Федор, ссутулившись, молча внимал. Рубаха на спине у него была мокрой от пота. Татьяна досадливо поморщилась. Нашла себе наконец достойное занятие — рассматривать потных мужиков! Но тут ее внимание привлекли голоса, доносившиеся от реки. Вернее, голос. Высокий женский. Женщина смеялась, затем произнесла несколько слов и снова залилась смехом. Татьяна насторожилась. Голос был ей незнаком, кроме того, никто в лагере так звонко и вызывающе громко не хохотал. Обычно так заливаются девицы, желающие обратить на себя внимание — демонстративно и вместе с тем призывно, с многообещающими взглядами по сторонам.
Абсолютно непроизвольно Татьяна приподняла шезлонг и отодвинулась чуть дальше, чтобы не подумали, что она специально уселась вблизи палатки. Можно было бы, конечно, вскочить и убежать, но теперь она просто бы не успела ретироваться. Да и как бы выглядело ее бегство в глазах этой женщины, уже вступившей на тропинку? Тем более рядом с ней шла Людмила, а следом двигались два молодых человека. Один — подросток лет пятнадцати, а второй — постарше, с аккуратной русой бородкой и в темных очках. Подросток, несомненно, был сыном Анатолия. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять это. Темные, как смоль, волосы, широкие брови, синие глаза, только стрижка короткая. А походка и вовсе один в один…
Парни направились к машине, присели на траву рядом с хозяином внедорожника. Волосы у них были влажными, видно, только что искупались в реке.
Женщина и Людмила подошли к палатке. Прятаться не было смысла, и Татьяна поднялась из шезлонга. Тем более женщина смотрела на нее с веселым удивлением, приподняв красиво очерченную бровь.
— Знакомьтесь, — Людмила на удивление доброжелательно улыбнулась. — Татьяна, художник экспедиции. А это Раиса Леонидовна, моя тетя.
— Бывшая, бывшая тетя, — игриво заметила Раиса. — Но это чисто условно. Я тебя по-прежнему люблю, моя девочка.
И снова перевела взгляд на Татьяну.
— Татьяна? — казалось, она даже обрадовалась. — Очень, очень приятно. Я много о вас наслышана.
«Интересно, от кого? — хмыкнула про себя Татьяна. — Неужто Людмила постаралась? Или Анатолий? С чего вдруг?» Но вслух вежливо поинтересовалась:
— Надо же! И что вам наговорили?
— Люся говорит, что вы художник от бога.
Краем глаза Татьяна заметила, как покраснела Людмила, видно, не ожидала, что бывшая тетка так свободно, по-легкому, выдаст ее. А та продолжала без тени
— Теперь я вижу, вы и вправду красавица. У Толика губа не дура!
Последние слова она произнесла с милой улыбкой, но глаза неприятно блеснули.
Татьяна незаметно вздохнула. Возможно, она искусственно взращивает в себе неприязнь к этой симпатичной и искренней женщине. Но в чем та провинилась? Только в том, что когда-то была женой Анатолия?
Пересилив желание повернуться и уйти, Татьяна приветливо улыбнулась. Они обменялись парой-тройкой фраз, необязательных и взаимно приятных, причем Татьяна пыталась понять, с чего вдруг Людмила расхваливала ее. Девчонка все это время относилась к ней без симпатии, и вдруг такая перемена!
— Рада была познакомиться, — Раиса протянула ей руку. — Надеюсь, еще увидимся!
— Непременно увидимся, — бодро ответила Татьяна, невольно давая понять, что она здесь надолго и потому их встреча неизбежна.
Раиса это отметила. На мгновение тонкие бровки сошлись на переносице, она тряхнула головой, отчего русые локоны тщательно уложенной прически упали на лоб. А их хозяйка склонилась и быстро прошептала:
— Милая, если имеете на Толика виды, то предупреждаю, чисто по-дружески, как женщина — женщину, Рейнварт — редкостный зануда! Вы с ним еще намаетесь!
Татьяна не успела ответить. Резкий голос Анатолия заставил их оглянуться.
— Раиса! Что ты тут делаешь?
— Солнце мое, — развела руками Раиса, — ты не рад меня видеть? Так, может, хоть сыну обрадуешься?
— Кирилл? Он здесь? Но ты же говорила, что он собрался в спортивный лагерь?
— В последний момент наотрез отказался. Поеду, говорит, к отцу в экспедицию. Как ни уговаривала, уперся — не свернуть. Такой же упрямый, как ты.
— Совсем неплохое качество, — усмехнулся Анатолий. — Где он?
— Кирюшка! — прокричала Раиса и призывно помахала рукой. — Идите сюда. Папа пришел!
Затем торопливо добавила:
— Он не один. Руководитель исторического кружка, в котором Кирюшка занимается, попросился с нами. Тоже хочет поработать в экспедиции. Ты уж не отказывай. Твой сын в нем души не чает.
— Пусть работает, — буркнул Анатолий. — Землекопы нам нужны.
— Так ты и Кирюшку определишь в землекопы? — ужаснулась Раиса. — На жару, в грязь?
— Позволь нам самим разобраться, где ему работать! Парень взрослый уже, а ты все сюсюкаешь с ним, как с малюткой.
Раиса вспыхнула, глаза ее сузились от гнева, но тут подошли Кирилл и бородатый руководитель кружка.
— Папа! Рад тебя видеть.
Голос сына был удивительно похож на голос отца. Они обнялись, и Татьяна вновь отметила их поразительное сходство.
— Ну, Кирилл! Ну, удружил! — Анатолий, улыбаясь, потрепал сына по плечу. — А я уж, грешным делом, думал, что все лето тебя не увижу.
— Папа, познакомься, — мальчик повернулся к своему спутнику. — Илья Алексеевич. Руководитель нашего археологического кружка.