Камень огня
Шрифт:
В темноте визгливо закричал павлин.
Дарвиш стиснул зубы. Даже забытые Одной павлины Язимины не заслуживают смерти в огненной реке пепла и лавы. Они найдут Камень, и найдут вовремя. Не в силах сохранять бесстрастный вид, принц подошел ближе к Аарону и смотрел на всех волком.
По мере того как вор продвигался через толпу, легко входя и выходя из беседующих группок, Дарвиш заметил, что честные граждане Тиволика с почтением относятся к молодому чужеземцу. Казалось, они рады отвечать на его вопросы и польщены его вниманием. Сначала принц решил, будто причина заключается в его присутствии, но в залах были и другие
На голову ниже большинства присутствующих, Аарон производил впечатление высокорослого человека. В его гордой осанке ощущалась абсолютная самоуверенность, а тонкие черты лица выказывали вежливый интерес, идеально сочетавшийся с усталой небрежностью. Среди ярких шелков, и лент, и газа его темно-зеленое с кремовым одеяние выделялось неброской элегантностью, а голову он нес так, будто яркие медные волосы были короной.
«Девять Наверху и Одна Внизу. — Дарвиш восхищенно замер. — Мой маленький вор лучше играет принца, чем я это когда-либо умел».
Почтительно кланяясь кучке бритоголовых жрецов, Аарон вошел в третий зал. В прошлый свой визит в Тиволик он затемнил волосы и кожу и отправился на Открытый прием, чтобы присмотреть себе добычу. Молодая женщина в среднем зале занималась тем же этим вечером. Они с Аароном настороженно приветствовали друг друга и пошли каждый своей дорогой; после определенного уровня мастерства в этой профессии нет незнакомцев. Сегодня вечером юноше была нужна информация, поэтому для всех он стал одним из приглашенных. Не беда, что его запомнили, Аарон больше не будет работать в Тиволике.
Игнорируя стражника, вор лениво подошел к окну и посмотрел на ночное небо. Глубоко вдыхая, он заметил, где черные стены заслоняют звезды. Выдохнув, юноша повернулся и продолжил свой медленный обход, тщательно припрятав в памяти возможный путь к сердцу дворца.
Аарон обошел двух чародеев, поклонился сморщенной старухе, которая удивленно посмотрела ему вслед, и попытался игнорировать свои гудящие нервы. «Я не привык иметь нервы». Они всегда оставались за стеной вместе со всем прочим. Но сейчас вор даже спиной чувствовал Дарвиша, почтительно следующего за ним, и с ужасом осознал, насколько все стало серьезно. «Я привык работать один».
Пока никто не упоминал про Камень Ишии, хотя слухов о воине ходило предостаточно, и торговцы ворчали, что поднимут бунт, если король увеличит ради нее налоги.
— Сегодня залы полны, ваше милостивейшее величество.
— Они всегда полны на этих забытых Одной приемах, — хмыкнул король Харит, глядя в дырку. — Я вижу лорда Фата.
Лорд Рахман поклонился, на случай если король и его видит краем глаза.
— Как вы приказали, сир.
— Клянусь Девятью, ему лучше рассказывать волнующие истории о победе и чести, если он хочет получить те земли.
Король сердито посмотрел на молодого лорда, который удерживал внимание половины зала. Не было слышно, что он говорит, но его энергичные жесты, без сомнения, изображали удары меча. Лорду Фату было поручено работать над созданием в народе одобрительного отношения к войне. Чем больше будет добровольцев из среды купцов, чем больше сыновей и дочерей захотят надеть форму
Ворча себе под нос, король оглядел остальную толпу. Скоро ему опять придется выйти в залы. Открытые приемы имели успех. С тех пор как они начались, стало намного меньше жалоб по поводу налогов, но Харит страшно их ненавидел и никогда не знал, что говорить.
«К счастью, я слишком хороший король, чтобы позволить возобладать моим личным предпочтениям и лишиться возможности убедить эту толпу радостно платить за…»
— Девять Наверху!
— Ваше милостивейшее величество?
— Я звал не тебя, Рахман. Ты всегда был о себе высокого мнения. — Король отступил от шпионской дырки. — Но раз уж ты здесь, посмотри-ка на юношу под чародейскими огнями.
Лорд Рахман заглянул в крошечное отверстие и прищелкнул языком.
— Поразительно, ваше милостивейшее величество, — согласился он. — Волосы такого яркого цвета — большая редкость.
— Дело не просто в цвете, Рахман. — Король махнул рукой, призывая пожилого лорда вернуться на свое место. — Посмотри, как он держится. — И Харит сам последовал собственному совету. — Девять Наверху, я был бы счастлив, если б мой сын обладал хотя бы половиной такой осанки.
— Ваше милостивейшее величество, вашему старшему сыну всего семь лет. И хотя этот чужестранец действительно держится великолепно, по мне, он выглядит некрепким: один хороший удар — и он разлетится вдребезги.
— Чушь! Он выглядит сильным, уравновешенным… знакомым. — Король выпрямился и помрачнел. — Чужестранец с медными волосами. Почему у меня такое ощущение, будто я должен его знать?
Лорд Рахман задумчиво потянул свою короткую белую бороду за острый кончик.
— Чужестранец, — пробормотал он. — Волосы медные… — Он отпустил бороду и поклонился. — Вор, который путешествует с принцем Дарвишем, — это чужестранец с рыжими волосами, ваше милостивейшее величество.
— Вор? — Король снова уставился на юношу. — Он подходит под описание. Девять Наверху, но этот парень наглец! И такой высокомерный, ну как тебе это нравится? Но если это он, то я не вижу принца Дарвиша.
— Я тоже, ваше милостивейшее величество. А он был бы весьма заметен, будь он здесь. — Лорд Рахман познакомился с третьим принцем Сизали год назад на свадьбе наследника. Пьяный фат не произвел на него впечатления.
— Пусть стражники заберут этого нахального вора, Рахман! Только осторожно, вовсе ни к чему, чтобы за ним пришлось гнаться, распугав половину купцов Тиволика. Да, и, Рахман…
Старый лорд остановился у дверей.
— Пусть его приведут сюда. Мне нравится его вид. Я хочу поговорить с ним, прежде чем его казнят.
Принц переносил этот вечер легче, чем ожидал. В конце концов, он долгие годы играл роль при дворе своего отца, а таскаться за вором в качестве щита оказалось менее утомительным, чем кривляться, как он это делал в Ишии. Выпить хотелось отчаянно, но принц заставил себя посмотреть на это с точки зрения личного стражника. «Я на службе. Я не могу пить». Помогло. Появилось ощущение, будто он управляет своей жизнью. «Пожалуй, мне стоит сохранить эту работу». Он засунул большие пальцы за пояс. «Она мне удается явно лучше, чем та, для которой я был рожден».