Камень предтеч
Шрифт:
— Это закатане, — напомнил мне Ит, — от них нельзя скрыть правду, они телепаты.
— Но ты не знаешь, когда случится нападение, может быть, прямо сейчас.
— Вряд ли. С Тэктайлем они потерпели неудачу. Теперь им необходимо найти другого покупателя и уговорить его. На Сорорисе ты выиграл партию. Возможно, это — другая, причём с возможностью большого выигрыша. Заручись поддержкой закатан, и твоё имя уберут из чёрного списка.
Я поднялся и, выйдя на шумную улицу, направился в порт. Похоже, Иту удалось убедить меня — логика и факты были на его стороне. Занесённый в список не может вести торговлю. Но если мне удастся предупредить закатан, то в их лице я найду могущественных покровителей.
— Вот именно, — в мысли Ита прозвучало самодовольство. — А теперь я советую поскорее убираться с этой планеты.
Я вернулся на корабль, пытаясь отгадать, как Ризк отнесётся к этим новым идеям. Идти против пиратов означало не искать лёгкой жизни. Скорее уж быстрой смерти. Хотя, если в этой деле замешаны закатане, перевес мог оказаться и на нашей стороне.
IX
Под нами расстилалась планета цвета янтаря. Не земного янтаря медового цвета или цвета масла, а янтаря с Сирены, охряного, с чуть заметным зелёным оттенком. Зелёный цвет обозначал поверхность океанов. Больших массивов суши не было — лишь россыпи островов и архипелагов, из которых только два казались пригодными для посадки.
Ризк был взволнован. Услышав координаты, добытые нами в «Пурпурной Звезде», он сперва запротестовал, заявив, что этот мир находится за пределами всех известных ему карт. Но я думаю, что когда он осознал куда мы полетим, в нём проснулся его инстинкт вольного торговца.
Мы осторожно вышли на орбиту. Планета под нами была пуста — ни городов, ни других признаков присутствия разумной жизни. Тем не менее, мы решили применить ту же тактику, что и на Сорорисе: мы с Итом оставляем корабль на орбите и совершаем вылазку на шлюпке. Казалось логичным, что два самых больших острова могли быть наиболее вероятным местом раскопок, и я остановил свой выбор на северном.
Мы высадились на рассвете. Ризк, повозившись со шлюпкой, к первоначальным изменениям добавил новые, и теперь её можно было переключать с автоматического управления на ручное. Он терпеливо обучал меня до тех пор, пока не убедился, что я смогу им пользоваться. Навыков космического пилота у меня не было, но я с детства умел водить флиттер, а управление шлюпкой было не намного сложнее.
Ит, вновь приняв свой естественный облик, свернулся в клубочек в соседнем кресле, предоставив мне вести шлюпку. Когда пейзаж на экране стал чётче, я понял, что остров сплошь покрыт лесом, состоящим из деревьев или каких-то напоминающих деревья растений, чьи похожие на кружево листья раскачивались на изящных стволах толщиной всего в два моих кулака и, наверное, метров десяти-двенадцати в высоту. Цвет листвы менялся от ржавого до бледного жёлто-зелёного, а кора имела тёмнокрасный оттенок. Между деревьями не было заметно ни одного просвета, где могла бы приземлиться шлюпка. Я перешёл на ручное управление и начал на малой высоте облетать остров, выискивая место для посадки, обнаружив в конце концов полянку, выглядевшую настолько нетронутой, что я было решил, что ошибся островом, и мне следует отправиться на юг.
В этом месте деревья были немного ниже. За ними начиналась полоса красного песка, ярко сверкавшего в лучах восходящего солнца. Его омывали волны моря, зелёного, как безукоризненный изумруд с Земли. Там, на пляже, я заметил первый след чужого присутствия — большое пятно спёкшегося в стекло песка, расплавленного тормозными ракетами, — место посадки корабля. Я пролетел ещё немного вдоль опушки леса над самыми макушками деревьев, надеясь обнаружить неподалёку следы археологического лагеря.
Воздух на
Мне приходилось пользоваться и лазером, и станнером, но моё теперешнее оружие было на короткой дистанции, пожалуй, даже более грозным. Я взял его с собой только из страха столкнуться с командой пиратского корабля. За долгое время пребывания в космосе люди поняли, что нельзя поддаваться инстинкту, призывающему атаковать всё, что кажется странным и опасным. В сознании первых колонистов даже устанавливали специальные блоки. Такие меры предосторожности принимались до тех пор, пока люди не привыкли спокойно относиться к кажущейся постоянной враждебности окружающего мира. Но тем не менее, время от времени оружие всё-таки применялось, и чаще всего — против своих же сородичей.
Станнер, воздействие которого на противника было временным, разрешалось носить свободно. Лазер же, как оружие боевое, был недоступен большинству путешественников. У меня было разрешение на ношение обоих видов оружия, но так как я в своё время был на подозрении у Патруля, я не мог в течение года продлевать его. Конечно, теперь я был «прощён», мне великодушно извинили проступок, которого (это обстоятельство почему-то упустили из виду) я никогда не совершал. Впрочем я не испытывал особого желания требовать у них продления разрешения и давать им тем самым лишнюю возможность проконтролировать меня.
И теперь, выбираясь из шлюпки с Итом на плече, я был очень рад, что Ризк снабдил меня таким самострелом. Правда, мир вокруг меня вовсе не казался враждебным. Солнце было ярким и тёплым, но отнюдь не жарким. А ветерок с моря, колеблющий листья деревьев, был напоен таким ароматом, что попади сюда житель Саларика, он упал бы в обморок от удовольствия. Оказавшись на земле, я с восхищением осмотрел гроздья растущих на стволах похожих на папоротники растений чудесных алых цветов с золотыми и бронзовыми каёмками, вокруг которых, басовито жужжа, вились насекомые. Я шёл по пляжу вдоль опушки, пока не добрался до стеклянного пятна, созданного жаром ракет какого-то корабля. И там я увидел то, что не сумел разглядеть сверху — тропинку, ведущую в глубь леса. Я не разведчик, но элементарная осторожность подсказывала мне, что по этой дороге не следует идти открыто. Однако вскоре стало ясно, что прорубать в зарослях параллельный проход слишком трудно. Задевая по плечам и лицу, соцветия издавали острый пряный запах, хотя и приятный, но чересчур сильный. В конце концов, этот запах, вместе с немилосердно царапающей кожу жёсткой листвой, заставил меня вернуться на тропу.
Хотя папоротники и были вырублены, чтобы освободить путь, но листья соседних растений словно купол смыкались над дорожкой, погружая её в прохладный полумрак. Земля под ногами была испещрена следами роботов-носильщиков. Я даже не мог понять, почему, облетая остров на шлюпке, так и не заметил лагерь, судя по всему обустроенный достаточно основательно.
Неожиданно тропа превратилась в траншею с крутыми краями, полностью укрытую в тени растений. С каждым шагом она становилась всё уже и глубже. К тому же, уже совсем стемнело. Я замедлил движение и тихо крался вперёд, внимательно прислушиваясь, хотя пение ветра в листве заглушало любые звуки.