Камень Света
Шрифт:
– Странно, – проворчал Мэрэм, – парень принял имя бабушки своей жены… Впрочем, на этом острове все странно.
Лильяна поклонилась Йакире и немного поговорила с ней, а потом сказала, что мэйанцы передают имена от матери к дочери и от матери к сыну. Здесь мужчины не властвуют над своими женами и дочерьми. Воистину, на Лебяжьем острове никто никем не правил: не было ни короля, ни герцога, ни лорда. Самой главной здесь, похоже, была женщина по имени леди Нимайю, которую называли также Владычицей Озера. Йакира решила, что Пилари должна нас ей представить.
– Она и сама отвела бы нас к озеру,
Похоже, что у мэйи не было ни лошадей для верховой езды, ни быков, чтобы запрягать их в повозки.
Йакира немного поговорила с Пилари, потом Лильяна перевела:
– Пилари расскажет ей обо всем, что там произойдет.
– Надеюсь, ничего не произойдет, – произнес Мэрэм. – Кроме того, что мы найдем камень Света.
Пилари попрощалась с мужем и семьей, и мы вышли на узкую дорогу к центру долины. Дорога была вымощена гладкими камнями, обтесанными так тщательно, что меж ними оставались лишь тончайшие швы. На обочинах росли цветы, мягкое солнце давало ровно столько тепла, чтобы приятно согревать, в кустарнике распевали птицы – на редкость приятная получилась прогулка.
Несколько раз мы останавливались, чтобы поздороваться с ДРУГИМИ пастухами и фермерами, с интересом разглядывавшими странных незнакомцев. Многие к нам присоединялись. К тому времени, как мы достигли окраины города, нас сопровождало уже человек тридцать. Там из опрятных маленьких домиков, выкрашенных желтым, красным и синим, тоже выходили люди; все они выглядели в точности как мои соотечественники из Меша. С криками «Ниса, Ниса!» мэйанцы покидали лавки и дома и образовывали процессию из сотни возбужденных мужчин, женщин и детей.
Пилари, ступавшая с большим достоинством, вела нас прямо к храму. На массивном мраморном здании зазвонили колокола, рассыпая в воздухе серебряные трели. Теперь весь город был оповещен о нашем приходе, и тысячи людей наводнили улицы. В ярких струящихся одеждах они со всех сторон сходились к храму. Там, на обсаженной деревьями площади перед огромными сияющими колоннами, мэйанцы собрались, чтобы приветствовать редких гостей.
Высокая женщина лет сорока в сопровождении шести более молодых вышла из-за центральных колонн храма и медленно спустилась к нам по ступеням. Прекрасная лицом и фигурой, как моя мать, она была одета в длинное белое платье, вышитое зеленым по рукавам и подолу. Кружево мелких черных жемчужин вилось по переду платья, более крупные белые жемчужины украшали лоб и длинные черные волосы.
Красавица остановилась перед нами.
Пилари опустилась на колени и поцеловала ей руку.
– Ми Лаис Нимайю-таланасии нисалу, – сказала она, выпрямившись. Потом повернулась ко мне и моим спутникам и продолжила: – Таланасии Сар Вэлаша Элахад. Eт Марамеи Маршайк eт Лильяна Ашваран eт…
Так она представила нас всех, а потом заговорила с Лильяной, подошедшей ближе, чтобы переводить.
– Таланасии Лаис Нимайю , – представила нам Пилари высокую женщину, потом сказала еще несколько слов и кивнула Лильяне.
Та прижала маленькую фигурку ко лбу и улыбнулась.
– Леди Нимайю. Ее также
Как и Ризу, леди Нимайю некоторое время изучала нас. Ее, казалось, удивили волосы Атары, а также полное их отсутствие у мастера Йувейна. Но больше всего ее заинтересовали я и мое снаряжение. Внимательно изучив мое лицо, женщина постучала ногтем по стальному шлему, который я держал на сгибе локтя, с моего позволения прикоснулась изящным пальцем к серебряному лебедю и семи звездам, вышитым на сюрко, и вздохнула, словно эти очертания были ей знакомы. Затем поводила рукой по кольцам кольчуги и по лебедю и звездам, изображенным на щите, легко коснулась моего копья и отступила назад. Лильяна переводила начавшийся разговор.
– Ты принес в нашу страну странные вещи. Они обычны для тебя?
– Да. Так экипированы большинство воинов, по крайней мере рыцари.
Лильяна запнулась на мгновение, так как не могла найти слов «рыцарь» или «воин» в языке леди Нимайю. В итоге она просто произнесла их, оставив без перевода.
– Что такое «воин»?
– Тот, кто ходит на войну, – ответил я, помедлив секунду.
– А что такое «война»?
Шесть женщин, сопровождавших леди Нимайю, придвинулись ближе, чтобы услышать мой ответ, так же как Пилари и многие другие мэйи.
Я обменялся быстрыми недоверчивыми взглядами с мастером Йувейном и Мэрэмом.
– Это тяжело объяснить.
Нежные мэйи смотрели на меня с великим любопытством и совершенно бесстрашно. Возможно ли, что они ничего не знают о войне? Неужели кровавая история последних десяти тысяч лет полностью миновала этот прекрасный остров?
Пока я стоял, думая, что же ответить леди Нимайю, она снова тронула рукоять моего меча.
– Так это снаряжение для войны?
– Да.
– Разреши взглянуть?
Я кивнул и вынул то, что осталось от меча. Сломанная рукоять ярко блеснула в свете позднего солнца.
– Можно взять, Вэлаша Элахад?
Расставаться с мечом – все равно что с готовностью отдать в чужие руки свою душу. Тем не менее, помня, зачем мы приплыли на этот остров, я исполнил ее просьбу.
– Тяжелый, – заметила женщина, когда ее пальцы сомкнулись вокруг рукояти. – Тяжелее, чем я думала.
Я не стал объяснять ей, что если бы лезвие было целым, то меч был бы еще тяжелее. Но леди Нимайю, от чьих ярких глаз ничто не ускользало, похоже, поняла, что меч сломан.
– Из какого металла он сделан?
– Мы называем его сталь, леди Нимайю.
– А как тогда называется эта вещь?
– Меч.
– А для чего предназначается меч?
Пока я думал, как ответить, она провела пальцем по плоскости лезвия.
– Осторожнее! – выдохнул я, но было поздно: бритвенно-острая сталь кэламы порезала ей палец.
– Ой! – воскликнула леди Нимайю, инстинктивно прижимая раненый палец к груди, чтобы остановить кровь. – Он острый, такой острый!..
Она отдала мне меч, а одна из женщин подошла ближе перевязать палец. Ропот неодобрения пронесся по толпе вокруг нас, и мне объяснили, что, хотя мэйи и используют бронзовые ножи для резки дерева и стрижки овец, они никогда не затачивают их так, чтобы те резали плоть при легчайшем прикосновении.