Камень Света
Шрифт:
Так мы ехали почти целый день. К полудню солнце прогнало остатки тумана, небо сделалось бледно-голубым. Припекало, испарения земли наполняли воздух, превратив его в подобие пряного супа. Я трясся в лихорадке, распространившейся с головы на все тело. Под сюрко, кольчугой и поддоспешником выступил пот. Довольно долго я терпел это мучение, как меня и учили. Но потом черви в животе, казалось, превратились в палящие языки пламени, кожа горела, словно облитая маслом и подожженная. Хотелось сбросить эту горящую плоть вместе со всей одеждой и доспехами и окунуться в ручей, что протекал вдоль
На ночь мы разбили лагерь среди вязов у ручья в полумиле от дороги. Огонь не разводили, пока не стемнело и дым уже не был заметен издалека. Ужин выдался на редкость холодным и безрадостным: открыв вьюки, мы обнаружили, что половина бисквитов и весь наш сыр поросли толстым слоем зеленой плесени. Хотя мастер Йувейн обрезал ее, как мог, ни Мэрэм, ни Атара не проявили особого аппетита к тому, что осталось.
Обо мне и говорить нечего: не в силах прожевать полоску сушеного мяса, что предложила Атара, я прислонился к дереву и пил холодную воду. Я пытался настоять на том, чтобы сторожить первому – и, может быть, всю ночь, – но почти немедленно заснул, Я даже не чувствовал, как руки друзей перенесли меня на постель из шкур перед маленьким костерком.
Весь мокрый, я в полузабытьи метался на земле большую часть ночи, потом, должно быть, заснул и неожиданно обнаружил, что нахожусь где-то за много миль от нашей стоянки в большой, роскошно обставленной комнате. Я стоял у кровати под великолепным балдахином, любуясь позолоченными сундуками и шкафами вдоль стен. Еще там были три высоких зеркала, вставленных в золотые рамы. Потолок напоминай шахматную доску, где квадраты резного белого дерева соседствовали с черным. Ковер, покрывавший пол, был украшен сложным орнаментом, изображавшим фигуры людей и животных. Я не мог найти ни одного окна или двери и стоял, покрываясь потом от страха, так как не понимал, где нахожусь.
Потом зеркало напротив меня покрылось рябью, словно спокойная вода, в которую кто-то кинул камень. Оттуда вышел человек – чуть выше среднего роста, стройный, мускулистый, с белой как снег кожей. Его короткие волосы отливали золотом, а правильные черты лица сияли неземной красотой. Дыхание мое пресеклось, когда я заглянул в глаза незнакомца – тоже золотые. Он был одет в золотую же тунику, отделанную черным мехом. На груди туники красовался герб, немедленно привлекший мое внимание: это было изображение огромного и свирепого красного дракона.
– Ты стоишь на моей голове, – произнес незнакомец сильным глубоким голосом. – Будь добр, убери с нее ботинки.
Я посмотрел вниз и увидел, что действительно стою на глазах красного дракона, вытканного в центре ковра. Я поймал себя на том, что невольно отступаю назад. Ни один король, которого я знал – ни король Хэдэру, ни даже мой отец, – не говорил с такой властностью, как этот прекрасный человек.
– Ты знаешь, кто я? – спросил он.
– Да. – Пот тек с меня ручьями. Больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза и закричать, но я не мог отвести взгляда. – Ты Красный
– У меня есть имя. Так произнеси же его.
– Нет, я не стану.
– Сейчас же!
– Морйин, – проговорил я против воли. – Твое имя Морйин.
– Лорд Морйин. А ты Вэлаша Элахад, сын Шэвэшера Элахада, одного из рода Элемеша, Эрамеша и Телемеша. Ты знаешь, что эти люди сделали мне?
– Они победили тебя.
– Победили? Я выгляжу побежденным? – Морйин подошел к одному из зеркал и поправил складки туники. Его лицо приняло свирепое и непримиримое выражение; казалось, он искал в себе огонь и железо и нашел их в изобилии. Он долго глядел в золотые глаза своего отражения, потом повернулся ко мне. – Нет, в итоге я победил их. Они мертвы, а я жив.
Он подошел ближе.
– Но они бросили мне вызов. Так же, как и ты, Вэлаша Элахад.
– Нет, – сказал я. – Нет, нет.
– Нет… что?
– Нет, лорд Морйин.
– Разве не ты убил одного из моих рыцарей?
– Это неправда – убийца не может быть рыцарем!
– Ты вонзил в него нож. Ты убил его, так что ты должен ему жизнь. А так как это был мой человек, ты должен свою жизнь мне.
– Ложь. Ты лорд Лжи.
– Неужели?
– Ты Повелитель Иллюзий, Палач, Великий Зверь.
– Я только человек, подобный тебе.
– Нет! Это ложь, худшая из всех! Ты не имеешь ничего общего со мной!
Морйин улыбнулся, показав мелкие белые зубы.
– Так ты никогда не лжешь?
– Нет – моя мама учила меня не лгать. И мой отец тоже.
– Это первая твоя ложь, Вэлаша. Но не последняя.
– Да! – Я прижал руку к раскалывающейся голове. – Я имел в виду – нет! Я не лгал, когда говорил, что лгать неправильно.
– В самом деле? – Он подошел еще на шаг. – Мне нравится, что ты лжешь. Почему бы не быть правдивым, как делают все люди? Ты чтишь правду? Ты Элахад? Тогда слушай правду, которую мне нетрудно тебе сообщить: тому, кто знает правду, легче всего солгать. Так что человек, искусный во лжи, – самый правдивый.
– Ложь! – Голова болела так сильно, что я с трудом мог сказать, что истинно, а что нет. Я постарался закрыть уши от музыки его серебряного языка, постарался закрыть глаза и сердце… а он просто стоял, улыбаясь мне с симпатией, словно брат или лучший друг.
– Значит, между нами должна быть правда? Мы уже знаем правду друг о друге – в глубине души.
– Нет, ты ничего обо мне не знаешь!
– Разве?
Морйин указал длинным пальцем мне на грудь.
– Я знаю, что ты влюблен. Покажи мне ее, прошу.
Я закрыл глаза и покачал головой. Перед моим мысленным взором возник сияющий образ Атары, пожимающей мне руку, и я немедленно запер его в каменном замке сердца, как величайшее из сокровищ.
– Благодарю. Я должен был предвидеть всю иронию того, что рыцарь валари влюбится в сарнийского воина. Ты можешь поздравить себя с благородным умением превращать врагов в друзей?
– Нет!
– Ну, она привлекательная женщина, в животном таком смысле. Впрочем, ты же любишь ездить верхом, не так ли?