Камень утренней зари
Шрифт:
– Ты себя накручиваешь, Лиззи, с каждым годом ты становишься красивей, а морщины от твоей дурацкой привычки хмурить лоб.
– И не поспоришь с тобой, Катерина. – Лиззи искусственно обиженно надула губки и демонстративно отвернулась, но через мгновение повернула голову обратно и весело защебетала: – Катерина, я такого мужчину в пустыне встретила, что голова от счастья кружится.
– Ты потому родину
– Не так уж и быстротечно, – махнула Лиззи и стала набирать букет цветов из клумбы, попутно рассказывая: – Я с ним на отдыхе познакомилась, а потом переехала. Мне так нравится жить там – пески, арабы, много блеска и роскоши, высокие билдинки и сумасшедшая жизнь.
– Ты не единственная жена у него?
– Нет, но меня это мало заботит. – Лиззи уткнулась носом в собранный букет из отцветающих красноватых фиалок и пестрых пышных астр и стала вдыхать запахи, пытаясь не расплакаться при сестре. – Но жизнь, что открыл мне мой муж, великолепна. Да и с другими женами я знакома: приятные женщины, относятся ко мне с уважением, обучают мусульманским традициям. Мать мужа приняла меня вполне сносно – остальное мало заботит.
– Отчего же не заботит иное?
– Для мужа моего главное – мама. А раз приняла, хоть и поскрипывая зубами, значит «зеленый свет» для меня есть. Вот и обручились с ним пару месяцев назад. Думаю, вполне смогу влиться в жизнь и традиции мужа, со временем, конечно.
– А родина?
– Какая родина? – непонимающе посмотрела Лиззи на Катерину.
– Дом наш, в котором мы родились и росли? – она обвела рукой вокруг себя и продолжила: – Так ли плоха здесь жизнь, что ты покинула родной дом ради куска песка?
– Не плоха и не хороша, Катерина. Не моё, я вот хочу всё и сразу, там это можно, а тут долгий труд.
– Странное ты поколение, Лиззи, никакое. Хочу сразу всего, но отдавать себя для этого не очень готов. Родину не ценишь, к природе равнодушна и привыкла все брать и сразу. – Катерина немного помолчала, потом махнула рукой и подытожила: – Ничего исправить нельзя, такие вот вы. Поучать бесполезно, а сами шишки бить не можете. Пусть что будет.
Лиззи нахмурила лоб и уставилась в одну точку, нервно теребя в руке сухой ствол василька, покрытый легких белесым оттенком. Взгляд её был тревожен, а губы отчего-то вытянулись в ровную тонкую полоску.
– Кто будет сегодня в гостях? – попыталась разбавить будничной темой тишину скорбного молчания Лиззи. – Вся семья твоего мужа?
– Нет, они решили остаться в городе и не пожелали ехать сюда, только брат мужа Дмитрий приедет. Наша тетка Агафья подтянуться должна и двоюродный дедушка Павел.
– Старый военный решился сам приехать в гости?
– Я была удивлена не меньше твоего сейчас, но да, наш полковник решил приехать ко мне сам. – Катерина замолчала, поправила прядку, выбившуюся из идеально уложенной прически сестры. В голове всплыл образ юной Лиззи с ярко-рыжими волосами, покрашенными на спор, и искусственно нарисованными веснушками. И Лиззи не постеснялась окрасить брови в такой же яркий цвет, чтобы было гармонично, как замечала она. – Наверное, это из-за смерти его жены Ольги. Он сильно сдал, а своих детей они не нажили, вот теперь решил направить свой взгляд на ближайших родственников.
– Очень жаль, что мы попали в круг ближайших родственников, – недовольно фыркнула Лиззи, закатывая глаза. – Поучительных историй из жизни мне хватило на годы вперед!
– Но ведь было же весело слушать его.
– Было бы, – утвердительно сказала Лиззи и продолжила: – но нам было слишком мало годиков и, о боже, слушать кто с кем спит в его казарме, нам было, как минимум, неприлично и рановато. Я уж умолчу о том, как он рассказывает все сплетни, с каким красочным описанием.
– Однако, родителям не пришлось тратить время на наше половое воспитание, – заметила Катерина, прикрывая глаза и подставляя лицо под теплое осеннее солнце.
Конец ознакомительного фрагмента.