Камень Януса
Шрифт:
— Как я уже упоминал, он был ожесточен.
— У него случались неконтролируемые вспышки? — сочувственно поинтересовался Клаф.
Отец Хеннесси неожиданно разозлился:
— Нет, у него не случалось неконтролируемых вспышек. И он не убивал свою сестру в приступе демонической ярости. Ведь вы это подразумеваете? Он любил ее. Они были очень близки.
— Неестественно близки?
— Естественно. Как брат и сестра, у которых больше никого не осталось на свете. Как, вы считаете, они должны были друг к другу относиться?
— Я ничего не считаю, — проговорил
— Да, — мягко произнес священник. — И уж определенно порочно.
Обратно они ехали молча, лишь Клаф съел два пакета хрустящих колечек. Нельсон сознавал, что расследование почти не продвинулось. Отец Хеннесси был явно потрясен сообщением, что в колодце найден череп, и, судя по его виду, искренне удивился. Правда, не настолько, чтобы сделать признание. Хотя Нельсон на это и не рассчитывал. Священник был волевым человеком. Умел держать себя в руках и, несмотря на кажущуюся мягкость, был почти несгибаемым. Но достаточно ли этого, чтобы заподозрить в нем убийцу?
— Думаешь, он это сделал? — спросил старший инспектор у Клафа, пока они неслись мимо живописных деревень.
— Священник? Плевое дело детей убить, трупы спрятать, а позже похоронить. Копы даже не потрудились порыться в земле.
— Уроды, — сквозь зубы процедил Нельсон. — Интересно, служит еще кто-нибудь с тех пор?
— Том Хенти. Тот дежурный сержант из Линна. Он сто лет там сидит.
— Хорошая мысль. Я с ним переговорю.
— Неужели вы считаете, что это сделал Хеннесси? — Клаф с любопытством посмотрел на начальника.
— Он что-то недоговаривает, — ответил тот. — Что-то имеющее отношение к детям. Может, кого-нибудь покрывает.
— Монашку? Джуди сказала, она с приветом.
— Не с приветом, а проницательная.
— Это одно и то же. Монашка их обоих и пришила.
— Зачем?
— Хотела совратить девочку, а брат застукал.
— Ты рассуждаешь, как в желтой прессе.
— Спасибо.
— Это не похвала. Нелегко избавиться от тела двенадцатилетнего подростка.
— А если они не мертвые, где они тогда?
— В этом весь вопрос. Расширим поиски. Попробуем найти их родственников в Ирландии. Побеседуем с другими людьми из детского дома. В девяти случаях из десяти пропавшие обнаруживаются на старом месте. Словно их туда тянет.
— Думаете, они все-таки живы?
— Мальчик — не исключено. Он был достаточно взрослым и мог о себе позаботиться. Что же касается девочки… похоже, найденный скелет — ее.
— Было бы слишком много совпадений, если скелет не ее, — заметил сержант, собирая крошки в пустом пакете из-под колечек. — Два мертвых ребенка в одном месте!
— Да уж, — протянул Нельсон. Он думал о раскопках: там находился детский дом, ранее — церковный погост и не исключено, что римская вилла. Сколько инкарнаций претерпело это место и сколько видело смертей? Нельсон мысленно себя одернул. Что с ним такое? Он начал мыслить, как Катбад.
— Знаете,
— Все священники такие.
— Нет. От него меня бросает в дрожь. Вот он сказал: девочка была прелестной. Не странно ли звучит?
Нельсон задумался. Он не обратил внимания на замечание Хеннесси «Все любили Элизабет», посчитав его обычным штампом служителя церкви. А вдруг Клаф прав и в этих словах больше грозного смысла, чем показалось сначала? Может, слово «прелестная» неуместно по отношению к пятилетнему ребенку? Не хотел ли Хеннесси сказать, что каким-то извращенным образом был влюблен в свою подопечную?
И монахиня говорила о любви. Это содержалось в отчете Джуди. Она сказала, что Хеннесси считал, что мальчику требовались любовь и внимание.
На Нельсона произвело впечатление, что Клаф это запомнил. Однако мир потускнеет, если никому не будет позволено любить детей.
— А может, он любил их не похотливой, а отеческой любовью?
— Господи, вы заговорили, как примерный христианин.
— Чушь! — рассердился Нельсон и, не глядя по сторонам, лихо выехал на шоссе. — Просто я не делаю поспешных выводов. «Никогда не строй догадок» — так учил мой первый шеф.
— Знаю. А мы слушаемся и валяем дурака. — Клаф посмотрел в окно.
Нельсон усмехнулся. Завтра его подчиненный попотеет в архиве, это приведет его в чувство.
— Завтра, — объявил он, — начнешь поиски родных пропавших. И заодно взглянешь на земельный кадастр детского дома.
— Боже! — ужаснулся сержант тоном безбожника.
Глава 17
Макс предложил встретиться в Ридхеме, что немало удивило Рут. Ридхем располагался на Норфолкских озерах по другую сторону от Нориджа. И чтобы добраться туда, придется преодолеть семь длиннейших и скучнейших кругов ада — так она думала об объездной дороге вокруг Нориджа. Почему бы им не встретиться в Кингс-Линне? Там тоже хватает ресторанов. Может, Макс гурман с причудами и собирается накормить ее в одном из экспериментальных заведений, где подают мороженое с ароматом колбасы или жаренного во фритюре ежа? Что ж, если ей принесут жаренного во фритюре ежа, ее стошнит прямо на того, кто этого ежа перед ней поставит. И поделом ему! Рут уже пожалела, что поехала. Лучше бы осталась дома — сидела бы перед телевизором, смотрела бы сериал «Прослушка» и ела бы лазанью из «Маркса и Спенсера».
Они встречались у «Корабля», хорошо известного норфолкского паба, популярного среди тех, кто путешествует по реке. И надо было сюда тащиться, чтобы угоститься ничем не примечательной едой в обществе громко веселящихся лондонцев!
Макс сидел за столиком и смотрел на реку. Увидев Рут, он вскочил, а когда она приблизилась, неловко поцеловал ее в щеку. Так это свидание?
— Рут, вы потрясающе выглядите.
Она была в свободном блузоне и брюках. Когда этот стиль только появился, он не понравился Рут — все в такой одежде казались беременными. А теперь это было ей на руку.