Камень Януса
Шрифт:
— Янус, — раздался голос над ней, — Янус, хранитель дверей.
Глава 29
Джуди боялась вздохнуть. Она понимала, насколько важно, чтобы сестра Иммакулата продолжала исповедь, и молилась, чтобы никто не зашел в зимний сад. Хорошо бы никакой доброхот не предложил им чаю или кофе и старая монахиня не обессилела и не лишилась способности говорить.
— Кто ее убил? — тихо спросила Джуди.
Но когда старая женщина посмотрела на нее, Джуди поняла, что мысленно та уже далеко: полные муки
— Мне было двадцать три года. Он звал меня своей Иокастой. А когда родился ребенок — всего двадцать. Слишком молода. Ничего не понимала. Глупая девчонка из графства Клэр. Он был намного умнее меня. Знал историю, Древний Рим, о богах. О всяких ужасных обрядах, которые необходимо совершать, чтобы умилостивить их.
— Ребенок, — напомнила Джуди, чувствуя, как ледяная рука сжимает ее сердце.
— Это был мой ребенок, — произнесла сестра Иммакулата, и ее лицо осветилось воспоминаниями. — Моя Бернадетта.
— У вас был ребенок?
— Девочка. Три года жила со мной. А потом он ее убил. Сказал, что этого требовали боги.
Джуди застыла от ужаса.
— Кристофер Спенс убил вашу дочь?
Монахиня будто не слышала.
— Заявил, что боги требуют жертву. Надо было восстановить надежность стен. Аннабел Спенс умерла оттого, что стены оказались ненадежными. Мы должны были предложить богам что-то ценное.
— Он принес вашего ребенка в жертву?
— Это был и его ребенок, — печально вздохнула сестра Иммакулата. — Но похоже, его это не волновало.
— Его ребенок?
— Я понимала, что это неправильно. — Монахиня схватила ее за руку. — Знала, что совершаю неправедное дело. Грешу. А грех, он тянется за человеком, так говорили сестры у нас в Ирландии. Я согрешила с ним, забеременела и родила ребенка. Девочка родилась в скорби — незаконнорожденной. И расплатилась за все. Моя Бернадетта.
— Как он ее убил?
Джуди было ясно: надо выслушать всю историю. Можно приехать сюда еще раз и официально снять показания, но она сознавала, что такого шанса может не представиться. Сестра Иммакулата хранила тайну более пятидесяти лет и наконец заговорила. Нельзя ее останавливать.
— Я стирала белье в прачечной, — устало продолжила монахиня. — У слуг был выходной день. Когда я пошла ее проведать, она была уже мертва. Убита ножом, в кроватке. Повсюду кровь — на стенах, на одеялах на полу. Он хотел, чтобы я смочила руки в ее крови. Объяснил: таков ритуал.
— И как вы поступили?
— Покрыла его, — резко ответила умирающая. — Я же вам уже сказала.
— Каким образом?
— Исчезла. Он похоронил тело в саду. Решил, что позже откопает и поместит под дверью. В качестве жертвы Янусу. А голова отправится в колодец. Я в тот же день уехала. Вернулась в Ирландию. И все подумали, будто я взяла Бернадетту с собой. Вот такая сумасшедшая, неблагодарная ирландская девчонка. А я это сделала ради него.
— Но зачем?
Монахиня с удивлением, почти с жалостью посмотрела ей в лицо.
— Я все еще любила его. И это было самое страшное.
— Значит, вы вернулись в Ирландию?
— Вернулась и стала монахиней. А что еще оставалось делать, если на душе смертный грех? Прошло несколько лет, и в наш монастырь приехал отец Хеннесси. Он подыскивал сестер для работы в детском доме. Когда он сообщил, где тот находится, я поняла: его послал мне Бог. Мне представился шанс снова оказаться рядом с Бернадеттой. Я разговаривала с ней. По ночам. Выходила во двор и говорила. Это были самые счастливые годы в моей жизни.
— Отец Хеннесси знает?
— О нет! Только не насчет Бернадетты. Хотя не сомневается, что я храню какую-то тайну. Пытался убедить меня признаться. Говорил: правда освобождает. Освобождает! Я никогда не буду свободной. — Она уронила голову на грудь.
— Сестра Иммакулата. — Джуди склонилась над сгорбленной фигурой. Женщина дышала хрипло, прерывисто, ее глаза были закрыты.
Тотчас появилась другая монахиня.
— А теперь вам лучше уйти, — обратилась она к Джуди.
Выйдя на набережную, Джуди вдохнула полной грудью солоноватый воздух. Словно собственными легкими ощутила, каких болезненных усилий стоит старой монахине продолжать дышать. Тряхнула головой, стараясь избавиться от навязчивой картины: ребенок, залитая кровью кроватка, до смерти перепуганная мать и свихнувшийся отец с поблескивающим в руке ножом…
Надо заставить себя мыслить логично — выключить этот фильм ужаса, который бесконечно крутился в ее голове. Джуди даже ощущала запах дома: политура с запахом лаванды, аромат лилий и кисловатый привкус крови. Она служит в полиции, и ей необходимо выполнять свою работу. Джуди укрылась в подъезде одного отеля и, достав телефон, набрала номер Нельсона. Моросил дождь, и пустынную набережную продувал налетающий с моря порывистый ветер. Типично английская погода.
Старший инспектор ответил после первого звонка, и Джуди, как могла спокойно, рассказала обо всем, что узнала.
— Господи!
Она услышала, как босс судорожно втянул воздух, и поняла: сюжет не оставил равнодушным и его. Хотя он, конечно, этого не покажет.
— Сестра Иммакулата забеременела от Кристофера Спенса, а затем он убил ее ребенка в качестве жертвы богам?
— Так она утверждает, сэр.
— Ты ей веришь?
— Да.
Нельсон помолчал и медленно произнес:
— Это объясняет, почему анализ ДНК показал, что останки под дверью и сэр Родерик находятся в родственной связи. У них общий предок по мужской линии — их общий отец, Кристофер Спенс.
— Мне возвращаться, сэр?
— Нет, оставайся там. Завтра я подъеду, и мы официально снимем показания. Ты говоришь, она плохо себя чувствует?
— Она умирает.
— Тогда надо спешить, — грубовато заметил Нельсон. — Переночуй в Саутпорте. Развлекайся.
А вот это, пожалуй, самое трудное задание, подумала Джуди, выходя под дождь на набережную.