Камень. Книга 4
Шрифт:
И все это за какие-то полчаса! Я даже поймал себя на том, что постоянно контролирую собственную челюсть, которая стремилась отвиснуть! Вот это класс продемонстрировал Николай Николаевич! А еще мне показалось, что Вяземская с Михеевым во время этой беседы чувствовали себя, как рыбы в воде, а вот мы с Прохором явно подтормаживали, не успевая за всеми этими хитрыми словесными кружевами и плетениями моего дядьки! Да… И когда, интересно, я всем этим необходимым светским лоском обзаведусь, чтоб так же красиво собеседникам по ушам ездить? А если вспомнить тот мастер-класс от папани, когда он Малый Свет в «Избе»
О причинах столь раннего и неожиданного появления дядьки у меня в гостях я, понятно, спрашивать его при всех не стал, после завтрака проводил Вику до машины и вернулся в дом. Дядька ждал меня, сидя на диване в гостиной, на столике стояли две чашечки с дымящимся кофе, а понятливых Прохора и Владимира Ивановича в пределах видимости уже не наблюдалось.
— Как дела, Алексей? — дядька указал мне на место напротив себя и усмехнулся. — Слышал, твой начальник охраны вчера чуть рапорт о переводе не написал?
— Было дело. — кивнул я. — Еле отговорили.
— Ты, племянник, Михеева цени. — Николай Николаевич взял чашку со стола. — Твой дед не зря его к тебе приставил в этой должности. Он у нас пока в резерве стоит на должность заместителя Начальника дворцовой полиции, а потом… Кто знает… И гонять Владимира не стесняйся, только лучше для него сделаешь.
— А Начальником Дворцовых, случайно, не отец Владимира Ивановича трудится?
— Отец. — дядька поставил кофе обратно на столик. — И это, Алексей, совсем не случайно. Династия у них, которая уже больше двух веков нас охраняет. Деду покойному твоего начальника охраны, тогда Главе Рода Михеевых, за большие заслуги даже предлагали выйти из Рода Романовых и стать независимым Родом, но Михеевы отказались и предпочли остаться с нами. Вот так-то…
— А почему мне отец об этом не рассказывал? — не понял я.
Он усмехнулся:
— Лешка, вот ответь мне честно, ты хоть чуть-чуть ощущаешь себя Романовым?
Чуйка молчала — не было в вопросе дядьки никакой провокации.
— Если честно, то не особо. — вздохнул я. — Вернее, еще не до конца… привык.
— Вот видишь. — он улыбался. — Ты только начинаешь привыкать. А значит и ценности Рода еще до конца не принимаешь. А сказал бы тебе Александр про Михеева раньше, и что? Произвела бы на тебя эта информация нужное впечатление?
— Нет. — помотал я головой.
— Так что давай, племянник, привыкай к своей фамилии и Роду быстрее. — он потянулся и хлопнул меня по колену. — Деваться тебе, горемыке, все равно некуда.
Николай Николаевич с вальяжным видом развалился на диване, расстегнул пуговицы пиджака, закинул ногу на ногу и продолжил:
— Слушай, Алексей, я вчера с братом и отцом уже ночью пообщался, они мне про твои колдунские тренировки рассказали. Подробностями поделишься?
— Без вопросов, дядя Коля. — кивнул я, находясь при этом в некоторой растерянности.
Вот как у него получается так просто общаться на такие… сложные темы? И ведь никакой натужности не
Рассказал дядьке про вчерашнюю тренировку с Дворцовыми, потом, по его просьбе, описал события у «Русской избы» и сообщил о том, что сегодня намечается тренировка с Волкодавами в Ясенево.
— Да, мне Саша вчера говорил. — кивнул Николай Николаевич, и задумался на несколько мгновений. — Слушай, Алексей, — заулыбался он, — а меня с собой в Ясенево возьмешь?
— Конечно. — согласился я.
Понятно, что дядька этот вопрос задал не для того, чтобы получить отрицательный ответ.
— А тебе там скучно не будет? — осторожно поинтересовался я.
— Не переживай, я найду, чем себя развлечь. — усмехнулся он. — И еще, Алексей, я чего к тебе с утра пораньше заявился… — его лицо очень быстро стало серьезным. — Вчера поздно вечером меня к себе попросила зайти Государыня. — я насторожился. — У нее сидели те две Валькирии, которые… набедокурили с Петровыми. Передо мной был разыгран самый настоящий спектакль, — дядька заулыбался, — с горькими слезами, с заламыванием рук, с писками, визгами и подвываниями. Одна из Валькирий, от переизбытка чувств, как водится, даже в обморок упала. Не поверишь, лично ей на лицо водой брызгал! — он ухмыльнулся. — Мне надо тебе озвучивать, на кого именно эти две Валькирии мне жаловались?
— Не надо. — я еле сдерживал смех. — А бабушка на меня… жаловалась?
— Алексей… — осуждающе протянул дядька. — Ты недооцениваешь свою бабушку. Она повела себя правильно, — он опять ухмыльнулся, — предоставила мне право самостоятельно делать соответствующие выводы из услышанного. Про тебя она мне ни слова не сказала, но было видно, что твоя бабушка искренне переживает по поводу произошедшего.
Дядька Николай тяжело вздохнул и состроил такое печальное лицо, что я не выдержал и захохотал!
— Алексей, — не очень-то и строго произнес он, — это, на секундочку, твоя родная бабушка и моя мама. Начни, наконец, относиться к старшим с уважением!
— Все-все… — я перестал смеяться и начал вытирать выступившие слезы. — Обязательно буду относиться с уважением. Обещаю.
— Обещает он… Ладно, слушай дальше. После мамы я пошел к брату, который заверил меня, что беседа с тобой на тему дальнейшей судьбы Валькирий проведена, и уже давно. Это же мне сегодня подтвердил и Белобородов. — дядька сделал паузу. — Алексей, я маму очень люблю, и не хочу, чтобы она волновалась по пустякам. А поэтому, я очень хочу сегодня вечером к ней зайти, пожелать спокойной ночи, поцеловать и заверить ее, что с Валькириями будет все в порядке. Будет у меня такая возможность, племянник?
Вот теперь во взгляде Николая Николаевича не было и намека на веселость.
— Конечно, дядя. — кивнул я. — Беседы со мной действительно проведены, общую ситуацию я понимаю и претензий к этим двум Валькириям больше не имею.
— Рад это слышать, Алексей. — улыбнулся он. — Думаю, твоя бабушка по достоинству оценит этот благородный жест в сторону своих любимиц. Да и остальные Валькирии с Дворцовыми тоже. — Николай Николаевич посмотрел на часы. — Вы с Прохором во сколько в Ясенево собирались выезжать?