Камень. Книга шестая
Шрифт:
Я почувствовал, как внутренне все больше успокаиваюсь, а на глаза наворачиваются слезы…
— Добрый вечер, сын мой! — патриарх протянул мне руку, которую я и пожал.
— Добрый вечер, ваше святейшество.
… Я отошел уже метров на триста в сторону гауптвахты, как меня с моими конвоирами догнал полковник Удовиченко:
— Курсант Романов, с вами хочет поговорить его святейшество. Следуйте за мной. А вы, — он глянул на моих конвойных, — можете быть свободны.
— Есть! — козырнули те.
А
… Патриарх указал мне на почищенную от снега дорожку:
— Не хочешь ли прогуляться по вечернему времени?
— Если только в вашей приятной компании, ваше святейшество, — улыбнулся я.
— Тогда пошли.
И мы медленным шагом направились в сторону общежитий, а машины из кортежа патриарха поехали по параллельной дороге. Молчание долго не продлилось:
— Алексей, помнишь, мы с тобой об ужине разговаривали?
— А как же, — кивнул я.
— Не будет ли с моей стороны большой наглостью попросить тебя отужинать со мной сегодня? Твоя комната в общежитии вполне подойдёт.
Глава русской православной церкви смотрел на меня с хитрым прищуром.
— Можно и в моей комнате… — опять кивнул я. — Только вот у меня холодильник пустой…
Ясно! Кто бы сомневался, что Святослав явился в училище по мою душу!
— А я все с собой взял, — усмехнулся он. — Предлагаю следующий вариант: мы с тобой не торопясь прогуляемся до общежития, а нам пока в твоей комнате стол накроют. Такой вариант тебя устроит?
— Вполне.
Святослав повернулся к трём сопровождающим его батюшкам, шедшим за нами на небольшом удалении в компании полковника Удовиченко, и щелкнул пальцами. Те поклонились и направились к «Волгам», полковник последовал за ними.
— Алексей, как твоя учёба? Слышал тут краем уха, что ты с гауптвахты не вылезаешь?
Патриарх вовсю улыбался.
— Есть такое дело, ваше святейшество, — усмехнулся я в ответ. — А вы в свою бытность курсантом часто на губе сидели?
— Было дело, — важно кивнул он. — Что же это за курсант такой без залетов? К таким и в армии, и в корпусе с большим недоверием относятся. Но ты, как я понял, тут все рекорды по посещаемости губы собираешься побить. Гордыня проклятая замучила, или есть другие причины?
— Гордыня, ваше святейшество, гордыня… — И решил перевести разговор на тему, которая меня действительно волновала: — Вот скажите, как вы так речи научились… толкать?
— Заметил? — усмехнулся он. — А вообще, никакого секрета: практика, Алексей, только практика. И ты научишься, тем более все данные у тебя для этого есть, да и жизнь заставит.
— Это да… Жизнь заставит. Как там батюшка Михаил, кстати, поживает? Спит по ночам? Кошмары не мучают?
— Как не мучать, мучают… — Святослав посуровел лицом. — Приходит в себя потихоньку, свечки за твое здравие ставит. Думаю, месяца через два-три окончательно поправится.
— Будем надеяться…
— А как
— Уточню. — Я не выдержал и рассмеялся, за мной вслед расхохотался и Святослав.
Вот за такими разговорами и взаимными шпильками мы не спеша и добрались до зданий общежитий. И опять, как тогда, в мой первый день в училище, практически из всех окон выглядывали курсанты. Похоже, я опять в центре внимания, что не могло не напрягать. Но что поделать…
— В моё время здесь все было несколько по-другому… — Святослав оглядел здания общежитий. — Ну да ладно. Алексей, показывай дорогу, что-то я проголодался на свежем воздухе…
Лифт патриарх проигнорировал, и на второй этаж мы с ним поднялись по лестнице. Там нас встретил полковник Удовиченко и молча проводил до моей комнаты, трое батюшек при этом расположились недалеко от входа.
— А ты неплохо здесь устроился, Алексей! — огляделся Святослав. — У меня с великим князем Владимиром Николаевичем комната была минимум в два раза меньше, да и оба твоих деда, помнится, на общем фоне не выделялись.
— Это комната для командировочных офицеров, по случаю мне досталась. Прошу к столу! — не стал стесняться я, раз уж помещение действительно было выделено мне.
— С удовольствием! — Патриарх направился на кухню мыть руки, я последовал его примеру.
Стол ломился от разнообразных яств, присутствовал и алкоголь виде бутылки кагора.
— За встречу! — поднял свой бокал Святослав.
— За встречу!
Полчаса у нас ушло на то, чтобы насытиться и немножко выпить, после чего, судя по моему изменившемуся ощущению патриарха, он решил перейти к тому, для чего приехал.
— Алексей, как я тебе уже говорил ранее, мне очень жаль, что наше знакомство состоялось при столь печальных обстоятельствах. Но… — Он сделал многозначительную паузу, — эти обстоятельства, как и наше с тобой дальнейшие общение в Бутырской тюрьме, позволили мне немножко тебя узнать и сделать кое-какие выводы.
«Ещё один! — подумал я, вспоминая ужин с князем Демидовым. — Сейчас опять начнётся сеанс психоанализа…»
— А выводы у меня такие: слово «честь» для тебя не пустой звук, да и зачерстветь ты ещё не успел, в отличие от других твоих родичей.
— Аккуратнее, ваше святейшество, — хмыкнул я. — Вот сейчас вы ступаете на очень тонкий лёд.
Патриархи и бровью не повёл:
— Алексей, я сам занимаю очень высокую должность, от меня зависит очень много людей, и, поверь, я прекрасно понимаю твоего царственного деда и остальных твоих родичей, да и действия их в деле защиты интересов как Российской империи, так и рода Романовых. Да, мне тоже иногда приходится принимать трудные решения, которые ломают судьбы людей. И нет, мне это никакого удовольствия не доставляет, но я вынужден. Уверен, в будущем ты меня обязательно поймешь и без моих советов решишь, как с этим бременем жить дальше.