Камень. Книга вторая
Шрифт:
Романовы пошли за ним, мы с Прохором пристроились в конце.
Большая гостиная представляла собой помещение, заставленное по периметру диванами и креслами, с журнальными столиками между ними. Именно здесь собирались члены Рода Пожарских по торжественным поводам. Вдоль стены выстроились три поварёнка, со стеклянными глазами, вырядившиеся в красные косоворотки, чёрные штаны и короткие сапоги, которые, видимо, должны были играть роль официантов. За старшего у них был дед Семён, старый денщик Главы Рода, последнее время негласно исполняющий обязанности управляющего особняком.
– Семён! Давно тебя не видел! – воскликнул Император.
– Лет пятнадцать, Ваше
– Время летит, не остановишь… – протянул Николай Третий. – Рад видеть тебя в добром здравии!
– И я вас, Ваше Императорское Величество! И всех ваших родичей! – выпрямившись, кивнул Семён.
– Государь! Ваши Императорские высочества! Располагайтесь! – сказал князь Пожарский. – Что будете?
– Водку. – Император оглядел родичей, те, соглашаясь с выбором, кивнули.
– Семён, проследи. – кинул дед, тот поклонился и вышел вместе с поварятами.
Так получилось, что князь Пожарский сел в кресло по центру гостиной, Романовы расположились от него по левую руку, я занял место рядом с дедом справа, а Прохор направился на выход.
– Прохор, вернись. – остановил моего воспитателя Император, и указал ему место рядом со мной.
На минуту повисла неловкая пауза, во время которой всё внимание моих новых родичей было устремлено на меня. Если отец с дедом-Императором и его братом смотрели с улыбкой, то вот взгляды Великих князей были изучающими. Мне, откровенно говоря, стало от этих всех взглядов не по себе…
– Ну что, Алексей, давай знакомиться! – усмехнулся Николай Третий. – Меня ты должен знать, по всей Империи портреты развешаны… – я кивнул. – Так получилось, что я твой дед. Именно так меня и называй в неформальной обстановке, такой, например, как сейчас. Во всех остальных случаях обращение «Государь» вполне сгодиться. Это мой сын, Александр, твой отец. Вы уже знакомы, как и с твоим двоюродным дедом Владимиром. – Великий князь встал и кивнул. Его примеру последовали и все остальные Великие князья. Встали и мы с Прохором. – Дядька твой, Николай. – родной брат отца тоже кивнул. – Двоюродные дядьки Николай, Александр и Константин. Присаживайтесь. – Император махнул рукой, и мы все сели. – Формально, только завтра состоится Совет Рода, на повестке которого будет один вопрос – признание Алексея Александровича Романова сыном цесаревича Александра без приставки незаконнорожденный, со всеми вытекающими из этого последствиями. Думаю, тебе, Алексей, не надо объяснять эти самые последствия? – Император смотрел на меня вопросительно.
– Не надо, Государь. – кивнул я. – Дед с Прохором мне всё объяснили.
– Хорошо, Алексей. – Император улыбнулся. – Совет состоится завтра в десять утра, в Жуковке. Не опаздывай. Михаил Николаевич, нашего внука доставишь лично. Прохор, будь тоже.
– Будем, Государь. – заверил князь Пожарский.
– И ещё, Алексей. – второй мой дед опять смотрел на меня. – Решение о том, что ты будешь воспитываться в Роду Пожарских, принимал я. Фактически единолично. Твой отец возражал, как и твоя бабка, Императрица Мария Фёдоровна. Все свои обиды и претензии можешь высказывать мне, Александр виноват лишь в том, что очень сильно любил твою покойную мать. В своё оправдание могу сказать лишь одно – действовал я так только для блага Рода. Возникла бы сейчас такая же ситуация – поступил бы аналогичным образом. Станешь постарше, Алексей, может и поймёшь…
Наш разговор прервался с появлением поварят, возглавляемых Семёном. Шустро выставив на столы графины с водкой и закуску, они, по знаку хозяина дома, покинули
Эта маленькая пауза в разговоре позволила мне чуть по-другому взглянуть на отца, ведь Император фактически подтвердил слова деда и Прохора о том, что цесаревич всегда был рядом.
Первый тост был за Главу Рода Пожарских, в котором Император выразил благодарность славному Роду Пожарских за моё достойное воспитание. Следующим, ответным тостом князь Пожарский поблагодарил Род Романовых за оказанное доверие, и дал понять, что с моим воспитанием не было особых проблем, по причине хорошей наследственности, многозначительно посмотрев на Николая Третьего и цесаревича. Выпили и за это. Отдельного тоста удостоился и Прохор, которому пообещали, что его деятельность в качестве воспитателя скоро не закончится, по крайней мере, точно продлится до моего совершеннолетия. Напряжение за столом постепенно развеялось, и присутствующие как-то незаметно разделились на две группы – князь Пожарский с Императором и Великим Князем Владимиром Николаевичем, и мы с отцом, Прохором и остальными Великими князьями.
– Давай, Алексей, рассказывай про свою жизнь. – попросил меня Николай Николаевич, брат отца, когда все Великие князья переместились на «нашу» с Прохором половину. – Про учёбу, про Корпус, про друзей. А то с нами Александр не сильно многим и делился. – он укоризненно посмотрел на цесаревича, а другие мои дядья подтверждающее загудели.
Пришлось рассказывать.
– Вот племяннику повезло! – усмехнулся он, когда я закончил. – Хоть иногда в Корпусе душу отводит! – все остальные завистливо переглянулись.
– В каком смысле, Николай Николаевич? – не понял я.
– Во-первых, не Николай Николаевич, а дядька Николай! – назидательно сказал он. – Во-вторых, мы все закончили Московское Высшее Командное училище, только разные факультеты. И нам во время учёбы допускалось пользоваться силой в строго определённых случаях, в отличие от других курсантов. А тренировались мы только в Жуковке, на фамильном полигоне, и то, только между собой.
– Почему? – опять не понял я.
– Отец тебе всё объяснит. – шутливо отмахнулся от меня Великий князь. – А ты в свои семнадцать лет уже и тех вояк в банке взял, и шпиона этого… Вот я и говорю, что тебе повезло! Мы-то в этом возрасте только к казарме привыкали и о подвигах мечтали! По стопам отца пошёл, это он у нас жандармский факультет закончил.
Дальше разговор коснулся Прохора, которого, как оказалось, все прекрасно знают. Мой отец сообщил Великим князьям, что мой воспитатель достиг ранга «абсолют». Из поздравлений я понял, что никто и не сомневался в его талантах.
– Прохор, мне кажется, или ты помолодел? Просто давно тебя не видел… – спросил мой самый молодой дядька, Константин Владимирович.
Мой воспитатель кинул взгляд на отца, который и ответил двоюродному брату:
– Помнишь, что мог Александр Первый? – тот кивнул. – Алексей может то же самое. Но до конца мы с отцом не уверены.
Надо было видеть лица Великих князей, которые уставились на меня в изумлении. А отец продолжил:
– К Михаилу Николаевичу приглядитесь.
Теперь уже все смотрели на князя Пожарского, который в этот момент как раз разливал водку по рюмкам старшим Романовым и себе. Первым не выдержал дядька Николай, как я понял, он был самым непоседливым из Великих князей:
– Михаил Николаевич, я прошу прощения, а как вы себя чувствуете?
– В смысле?.. – опешил князь Пожарский.
– Николай, ты разве не видишь, что мы разговариваем? – нахмурился Император, указывая на уже практически пустой графин с водкой.