Камень
Шрифт:
Все удивлённо повернулись к моему другу. Первой, как всегда, пришла в себя Юсупова:
– Александр, какой ты молодец! – она шагнула к нему и взяла под локоток. – Давай отойдём в более тихое место. – её голос окрасили бархатистые нотки.
– Инга! – в один голос сказали Романова, Долгорукая и Шереметьева.
– Я первая! – безапелляционно заявила та, и ещё сильнее прижала Сашку к себе.
– С чего вдруг? – это была Долгорукая, а Шереметьева с Романовой кивнули.
Юсупова отмахнулась и сладким, как патока, голосом
– Сашенька, скажи этим наглым злюкам, что мой портрет ты напишешь первым…
Мой друг не успел сказать ни слова, потому что вмешался мой дед:
– Хватит! – он только слегка повысил голос, но этого было достаточно, чтобы Инга отпустила «жертву» и метнулась обратно к подружкам, спрятавшись за их спины. Да и остальные девушки чуть присмирели, но рассматривать оценивающе моего друга не перестали. – Устроили тут детский сад! Это моя игрушка! Нет, это моя! – дед провёл взглядом по лицам девушек, отчего они все опустили глаза. – Александр, озвучь нашим красавицам, чей портрет ты собираешься писать в ближайшее время?
Красавицы насторожились.
– Ваш, Михаил Николаевич. – напряжённым голосом ответил тот, а девушки разочарованно выдохнули.
– А чтобы наши красавицы не обижались на злобного старого князя Пожарского, а уж тем более на молодого дворянина Петрова, сейчас этот самый Петров озвучит вам, когда мы с ним достигли договорённости о написании моего портрета. Александр?
– В конце августа месяца, Михаил Николаевич, на новоселье у Алексея.
Дед выразительно посмотрел на красавиц, которые окончательно приуныли, за исключением Юсуповой, которая пискнула:
– Мы на сейчас не претендуем, Михаил Николаевич! А потом можно? После вас, чтоб Александр, ну… - даже её запала не хватило продолжить под тяжёлым дедовским взглядом.
А он неожиданно обратился к Хмельницкому, который старался быть незаметным:
– Уважаемый Святослав, подскажите нам, пожалуйста, сколько хотя бы примерно стоит этот портрет? – он указал на работу моего друга.
– От двадцати тысяч, ваше сиятельство! – уверенно заявил тот. – А после того, как Александр напишет портрет такого знаменитого человека, как вы, Михаил Николаевич, порядок цифр озвучить я уже не возьмусь…
– Спасибо, Святослав! – поблагодарил художника дед, повернулся к девушкам и многозначительно на них посмотрел.
Лица наших красавиц стали задумчивыми, видимо они начали прикидывать, как будут просить деньги у родителей, карманных явно не хватало… Но самое примечательное лицо было у Сашки, который вытаращился на Хмельницкого и даже не моргал. Мне даже на секунду показалось, что он забыл как дышать.
– Александр, - вырвал его дед из этого состояния. – Аванс в размере десяти тысяч получишь на следующей неделе. – мой друг автоматически кивнул, явно не понимая, что ему говорят. – А сейчас, молодые люди, я вынужден
Он сделал попытку уйти, но его остановила Романова:
– Михаил Николаевич! Простите нас за наше поведение! – она посмотрела на подружек, которые закивали. – Просто сама выставка, замечательные комментарии господина Хмельницкого и портрет Александра произвели такое впечатление… - она пыталась подобрать слова. – Расслабились мы очень, почувствовали себя как дома, вот и… Спасибо вам огромное за этот чудесный вечер! – улыбалась она.
– Не за что, Ваше высочество! – улыбнулся дед в ответ. – Для друзей внука – всё, что угодно! Развлекайтесь дальше, не буду вам мешать!
Я пошёл провожать деда до машины. Не забыл поблагодарить за вечер и, особенно, за Сашку.
– Учись, Лёшка! – улыбнулся он. – Иногда стоит и клыки показать, иначе не понимают.
Я не стал говорить ему, что от этих трёх красавиц только так и спасаюсь…
Вернувшись в галерею, я застал всю компанию за столом. Юсупова, Долгорукая и Шереметьева вовсю заигрывали с Сашкой, которому, к моему удивлению, помогал отбиваться Андрей.
– Так, девушки, Алексей вернулся! – заявил он им. – Я думаю, что Михаил Николаевич ещё недалеко отъехал, можно попросить его и вернуться. – Долгорукий многозначительно на меня посмотрел.
Я демонстративно достал телефон, а эти три красавицы притихли и начали насторожено следить за моими действиями. Романова, наблюдавшая за этим цирком со стороны, не выдержала и рассмеялась.
– Александр, - отсмеявшись, обратилась она к моему другу, - а чей это портрет? Мне лицо девушки кажется очень знакомым.
Он замялся и посмотрел на меня.
– Это Алексия. – ответил я за него.
– Точно! – кивнула Романова. – Вы с ней знакомы?
– Она моя соседка. – сообщил я с улыбкой.
Тут опять не обошлось без Юсуповой:
– Так вот с кем наш Алексей по выставкам художественным и «Приютам» ходит! А мы тут гадаем!
Талантливый молодой художник Александр Петров был мгновенно забыт! Взгляды трех пар обиженных глаз, казалось, хотели прожечь во мне дыру. Романова же хмыкнула и прокомментировала:
– Молодец, Пожарский! Не абы с кем, а с самой Алексией!
– Маша! – возмутились подружки.
– Ну, я имею ввиду выставки… - усмехнулась она. – А что за «Приют»?
Пока девушки принцессе объясняли, что из себя представляет это кафе, я сумел подобраться к Сашке и Андрею.
– Лёха, - прошептал мне Долгорукий так, чтобы слышал и Петров, - ну у тебя и дед! Как он этих всех на место поставил!
– Он такой! – я с гордостью подтвердил авторитет Главы Рода.
– Александр, - обратился он уже к Петрову, - в субботу вечером ничего не планируй, приглашаю тебя вместе с Алексеем в «Метрополию». Слышал про такую?
– Слышал. – кивнул тот. – А девушки не будут против?