Каменные сердца
Шрифт:
– Да, все равно херней тут маемся. Верно, Сережа? – повысив голос, спросил напарник куда-то в сторону. Ответом было сбивчивое бормотание какого-то хрипуна.
«Уж не Сережу ли Бандерлога он там допрашивает?» – подумалось Платону. Если так, то
– Ладно, хрен с тобой, старый мудак, – огрызнулся Артем и снова в трубку: – Платон, тут? Подъезжай на Старосавуховскую, дом четырнадцать, второй подъезд. Тошнит уже от этой хаты и местных уродов.
– Жди, скоро буду.
Платон вывернул руль и пополз назад по переулку, чтобы опять дворами добраться до Большого Литейного района. Как и подумалось вначале, завис Артем у Сереги Бандерлога.
Света облокотилась на руку и глубоко вздохнула. Ее тошнило вот уже три часа кряду, а в туалет тянуло и вовсе с утра. Чтобы не смущать сотрудников, приходилось ходить хотя бы раз в час. Ребята из офиса понимали и старались не обращать внимания на неуклюжую, бледную коллегу. Сейчас к горлу подкатил спазм, а это значит, что скоро пойдет отрыжка. Она посмотрела на часы – без пятнадцати шесть. Вот всегда так, неделями она не ничего чувствует, а потом несколько дней страдает от всего сразу: тошнота, головная боль, ноющие колени и поясница, постоянно желание сходить в туалет. Такова цена, ничего не поделаешь.
– Домой идешь? – раздался голос Тани.
Света из-под
– Да, сейчас, – ответила Света.
Она отложила квартальные отчеты, выключила компьютер и с трудом поднялась из-за стола. К тошноте прибавилось головокружение.
– Все хорошо? – спросила Таня, стоя напротив с сумкой в руках.
Более дурацкого вопроса не придумать. Света просто махнула рукой и все.
Обычно они ходили к автобусной остановке вместе, ездили на одной маршрутке в один район. Так было и когда они учились в школе, и в университете, и теперь уезжали с одной работы по новым, но все же соседним улицам. Иногда Свете казалось, что Танюха будет рядом всегда, и в последнее время это бесило все больше. Ей казалось, что в какой-то момент старая подруженция повернула куда-то не туда – стала скандальной, вздорной, склонной к самокопаниям и жалости к себе. И убедить или успокоить ее не могли никакие разговоры, поступки или условия. Они просто расшибались об железное «ты не понимаешь». Понимать там, собственно, и нечего, все на виду. Но Свете это настолько надоело, что она плюнула на попытки вытащить подругу из застенок надвигающейся депрессии и на очередную тираду о плохом мире отвечала вялыми поддакиванииями. Спазм опять подкатил к горлу, а Таня завела шарманку жалоб по новой:
Конец ознакомительного фрагмента.