Каменный брод

Тельпугов Виктор Петрович

Часа через полтора Ряшенцев и Агаджанов были у Каменного брода. Старик еще издали узнал то самое месте, какое искал, и они двинулись прямо туда. Один берег ручья тут действительно несколькими геометрически точными

каменными зубьями напоминал Кремлевскую стену. Ряшенцев долго молча ходил от камня к камню, от выбоины к выбоине, словно отыскивая какой-то след, какую-то замету, — может быть, гильзу от патрона или еще что-нибудь, что можно было бы взять, с собой на память о тех далеких днях, но ничего обнаружить не смог.

Обшарив глазами все вокруг, Ряшенцев пристроился между двумя нацеленными в небо каменьями — полустоя-полулежа. Это и была бойница, из которой стрелял когда-то Ряшенцев младший. Старик застыл в этой позе не двигаясь, устремив взгляд вперед, в складки гор или сопок, как он привык их называть с давней, теперь уже очень давней поры.

Ноги старого солдата при этом по щиколотку ушли в ледяную воду — он не обращал на это внимания.

«Простудитесь!» — хотел было закричать Агаджанов, но почему-то не стал этого делать. Больше того — он неожиданно для себя сам отыскал себе место рядом со стариком и точно так же — полустоя-полулежа — замер у естественной бойницы, и ледяная вода сразу обожгла обе его ноги.

— Что ты делаешь! Простудишься! — заревел Ряшенцев и с силой стал выталкивать его из воды.

При этом поднялся

целый каскад брызг. Пронзаемые выглянувшим солнцем, они показались вдруг — и одному, и другому — огненно-красными. Кроваво красным отсвечивали в этот миг и пластинки тонкого крепкого льда, припаявшиеся к уходящим в воду камням…

Ряшенцев и Агаджанов заметили это почти одно временно, переглянулись, и каждый из них, как сговорившись, отломил себе по нескольку звенящих кусочков ледяного припая. Льдышки и в руках продолжали источать из себя красный свет. Ряшенцев и Агаджанов видели это в течение двух трех минут, пока солнце плавило лед в их ладонях, превращая его в красные капли.

Потом набежала туча, видение кончилось так же неожиданно, как началось.

Ряшенцев, как бы очнувшись от сна, сказал:

— Ну а теперь по коням, Микола! Бери шинель — пошли домой…

Они выбрались на сухое место, сняли обувь, туго-натуго выкрутили шерстяные носки и, не дожидаясь, пока провянут, снова натянули их на окоченевшие ноги. Но ни один, ни другой словно не замечали холода и, не им гонимые, заторопились в путь: одному надо было постараться во что бы то ни стало побыстрее вернуться в санаторий и держать ответ перед наверняка разгневанной медициной, другому — лететь в институт, а оттуда при первой возможности снова сюда, на Кавказ, чтобы сколотить группу и вести ее к Каменному броду.