Каменный клинок
Шрифт:
— Ну и отлично. Похвальная привычка… — преувеличенно бодро подхватил Эрик. — Такие привычки надо стимулировать…
Вздохнув, я ускорил шаг — разумом я понимал, что ребята стараются меня отвлечь от мыслей о сыне, но душа требовала крови. И как можно быстрее… …В общем, логика, по которой Олир по кличке Пекарь поселился именно в этом районе, стала понятна после того, как мы увидели поросшие травой отвалы пустой породы невдалеке от крепостного рва. Видимо, когда-то тут добывали руду, и возле богатого месторождения постепенно вырос город. Позже, когда оно истощилось, в пустующие строения вселились первые члены гильдии кожевников, — судя по
— Под его домом наверняка расположена сеть штреков, и найти падлу Олира без посторонней помощи будет нелегко… — задумчиво поглядывая на терриконы, присвистнул Сема. — И, кстати, я бы, на его месте, озаботился строительством подземного хода в город и парой выходов куда-нибудь еще. Скажем, в лес…
Я мрачно усмехнулся: после нашего возвращения с Мегена, или, вернее, после разговора с Эолом, в котором он рассказал мне о похищении сына, расстояние, с которого я чувствовал людей, выросло раза в два. Видимо, от злости. И я сильно сомневался, что глава местной гильдии воров сможет от меня уйти, даже узнает о нашем появлении заранее.
— Вот этот дом… — кузнец, подталкиваемый Угги, прижимая покалеченную руку к груди, сделал пару шагов вперед и остановился: — Дальше я не пойду — пристрелят…
— Это — вряд ли… — подзатыльник сопровождающего тут же ускорил нежелающего двигаться мужчину, и тот понесся вперед, как выпущенная из подводной лодки торпеда. — Если ты и умрешь сегодня, то только от наших рук… — успокоил он его.
— Так что шевелись… …Домик, в котором располагался вход в катакомбы, внешне выглядел совершенно непритязательно — обычная избушка. Без курьих ножек. С перекрытой как попало крышей, покосившимся крыльцом и затянутыми бычьими пузырями окнами. В общем, не пентхауз. Однако в нем, по моим ощущениям, находилось восемь человек. А метрах в семидесяти правее и ниже — еще человек тридцать. Причем основная масса последних пряталась под здоровенным сараем, располагавшимся почти на самой опушке леса.
— Угги, Нейлон, Эрик. Берете этого бедолагу и ломитесь по катакомбам.
Постарайтесь шуметь посильнее. Думаю, вам будут пытаться помешать. И задержать.
А я, Сема, Глаз и девочки подождем вон в том сарайчике. У меня такое ощущение, что Пекарь выберется к нам сам… — еще раз просканировав окрестности, распорядился я. — Ладно, начали, что ли? …Продвижение ребят по катакомбам было таким стремительным, что я даже криво улыбнулся: буквально через минуту после того, как Нейлон, замыкающий тройку, скрылся в доме, под землей началось сущее столпотворение. Сначала навстречу ребятам двинулось двое, потом еще пятеро, а когда эта троица перемолола их всех, остальные, бросив в самом сердце подземелья троих товарищей, рванули им навстречу.
— Идут… — Беата, после возвращения на Элион не сказавшая и пары слов, кровожадно ухмыльнулась, и, замерев над крышкой недостаточно замаскированного на наш взгляд люка из подземелья, закатала рукава…
— Дай я… — Сема, наткнувшись на взгляд моей сестры, замер на полуслове и остановился: в глазах потерявшего любимого племянника и не менее любимого пса женщины не было ничего человеческого. В них играло то безумие битвы, которое
— С-с-справлюсь… — прошипела она. — С-сама…
Вместо ответа Ремезов сделал пару шагов назад и… утер со лба выступивший пот.
А через мгновение рефлексы заставили его забыть об опасности, и он метнулся к распахнувшемуся люку.
С первым гостем из катакомб моя сестра слегка перестаралась — ее рывок за шею жертвы оказался таким стремительным и сильным, что тело мужчины, взлетев в воздух, упало в паре метров от люка уже мертвым — со сломанной так шеей долго не живут. Второй, оказавшийся чуть трусливее, или осторожнее, видимо, что-то успел почувствовать (или увидеть) и сдуру попытался захлопнуть за собой люк.
Зря. Беате было все равно, за что его хватать — за шею или за руку. В общем, с порванными связками плеча мужчина оказался на поверхности максимум на секунду позже, чем его покойный друг. А вот за третьим пришлось побегать — Пекарь, услышав предсмертный хрип своего телохранителя, сорвался с места и попытался затеряться в подземном лабиринте. Но не учел того, что и я, и Беата были намного быстрее, и отлично чувствовали его даже в полной темноте. В общем, буквально через две минуты, слегка оглушив жертву ударом кулака, я выбросил его из лаза, помог выбраться сестре, и, выскочив сам, от души врезал изображающему беспамятство мужчину по лицу:
— Хватит придуриваться, Олир! Я знаю, что ты в сознании. Открой глаза и сядь — убивать тебя я пока не намерен…
Совершенно правильно истолковав интонации моего голоса, Пекарь мгновенно открыл глаза и осмотрелся. Видимо, первые пару секунд он подумывал о побеге, но, наткнувшись взглядом на черное, как смоль, лицо Ремезова, он побледнел, как смерть, потом тут же перевел взгляд на меня, и… затрясся мелкой дрожью.
— Как я понимаю, ты догадался, кто я? — подтащив к нему давно рассохшийся и валяющийся в углу за ненадобностью бочонок из-под вина, я мрачно посмотрел ему в глаза и криво улыбнулся.
— К-кажет-тся, да… — с трудом подобрав слова, пробормотал гроза ночного Угенмара. — Ты… Вы — король Аниора Ольгерд Коррин Губитель Ордена Алого Топора…
Рядом с Вами, наверное, Беата Коррин… — несмело ткнув пальцем в сторону Маши, все быстрее и быстрее затараторил Пекарь. — Это — Сема Демон Ремезов…
— Ну, почти не ошибся… — хмыкнула моя супруга. — Только Беата Коррин — за тобой. А я — Маша, супруга Ольгерда. Что для тебя, в принципе, не важно…
— Мое почтение, господа… — стараясь не показывать своего панического страха, Олир вдруг упал на колени, и, протянув в мою сторону руки, взвыл во всю силу легких: — Я ни в чем перед Вами не виноват! Ни я, ни мои люди не промышляют в Аниоре, а если кто и попался, то по скудоумию или собственному почину…
— Заткнис-с-сь… — прошипела Беата. — Слушай брата… Ес-с-сли хочешь ос-с-статься в живых…
— Д-да… М-молчу… — перепугавшись еще больше, мужчина захлопнул рот так, что аж клацнул зубами.
Я кивнул Нейлону и через мгновение подхватил брошенный мне увесистый мешочек с сотней золотых монет:
— Тут — сто золотых моей чеканки. У тебя есть возможность выбирать между возможностью их заработать или сдохнуть. Что выберешь, Пекарь?
Голова у Олира работала, что надо: сообразив, что мне от него что-то нужно, мужчина тут же вскочил на ноги, изобразил что-то нереально галантное — видимо, он так представлял себе придворный поклон, — и, выпрямившись, посмотрел мне в глаза: