Каменный пояс, 1986
Шрифт:
В курган, в курган стучит его сапог,
В курган, где грозно отдыхают скифы!
Разноязыкий движется народ.
Как шторм, и свирепеет, и мятется,
И ждет, готовый к жесту полководца,
И замирает у родных широт.
Земля моя, ты — храбрая стезя,
И нас не испугают перегрузки
Труда,
Борьбы, —
Лишь забывать нельзя
Вести себя с достоинством, по-русски!
Земля моя, ты — избавленья меч,
Ты — жизнь,
Ты —
Ты — русская чарующая речь,
Мы за тебя,
Мы, русские, в ответе.
Мы за тебя привычно постоим,
Наперекор страданиям и мукам,
И впредь стоять незыблемо своим
Мы повелим
И сыновьям,
И внукам!
3
Вам, карлики, вам,черти, маклера
Промышленностей, банков шулера,
Вам, фюреры, конфликтов повара,
В обязанность вменяю перемену
И говорю: — Не суйтесь на арену!
И говорю: — А Родина моя
Меня просила рассказать о павших,
Замученных
И без вести пропавших.
Расстрелянный,
Убитый,
Это — я.
Страдой мобилизован тыловой,
Полуодетый
И полуголодный,
Но внутренне, как динамит, свободный,
Не сник я перед вами головой!..
Чудовища, подвальные цари,
Крысиные, шакальи чингисханы,
Вы прячетесь,
Ныряете в туманы
От первой, робкой взрывчатой зари,
Меня остерегаетесь — поэт,
Терновы укоризненные верви.
Вы извиваетесь,
Как в банке черви,
Едва коснется вас гуманный свет.
Да, я иду вам память бередить:
Показывать,
Доказывать,
Судить!
...А на холмах под Вязьмой
Пушки,
Пушки
И танки наши в гари и в пыли.
И древнее рыдание кукушки,
Как будто плачет чья-то мать вдали.
А на холмах под Вязьмой густо, густо
Лежат солдаты в мураве-траве.
И — тишина.
И — в мире страшном пусто,
Лишь крик кукушки тает в синеве.
Лежат бойцы недвижно на опушке.
Свежит цветы кровавая роса.
И древнее рыдание кукушки.
И древние над Русью небеса.
...Звенит, звенит заиндевелый бор,
Звенит с утра и до утра,
Металлом
Набухли реки и распадки гор, —
Седой Урал в сиянье небывалом.
Здесь поднимал Ермак охранный меч
Над рваною кучумовой ордою.
Урал, он призван Родину сберечь,
Какой его испепелишь бедою?
Здесь Пугачев распахивал кафтан,
Огнем свободу смерда возвышая.
И,
Багряно плыл,
Глядеть на мир мешая.
Здесь по степи метельной горячо
Летел в кибитке Пушкин вдохновенный,
И вился у него через плечо,
Распластываясь,
Шарфик дерзновенный.
Отцовский край,
Прапрадедовский край,
Вставай, уже фашисты под Москвою,
Незваных,
Наглых,
Диких покарай
Тоскующей по битве булавою!
В печах мартенов пламенеет месть,
Клокочет и, захлебываясь яро,
Она поет одну и ту же песнь —
Святую радость скорого удара.
Ручьи,
Потоки,
За рекой река
Расплавленно бежит, не умолкая.
Броня России, вот она какая,
И танки,
Танки,
Поле утыкая
Собой,
Рванулись —
Пали облака!
...А над уральским пасмурным простором
Клубилась мгла железа,
И во мгле
Гудел огонь,
Бросая свет на горы,
И колотил крылами по земле.
Бушующий,
С орлиною повадкой,
Он затмевал равнины и холмы.
А где-то молодуха над кроваткой
Приплакивала голосом зимы.
А где-то брат
Тянулся ближе к брату,
Сестра к сестре,
Изболевалась мать.
Война,война,твою печаль и правду
Живому невозможно понимать!
И Танкоград за горной синевою
Все гнал
И гнал,
И сплачивал в ряды
И танки, и «катюши» под Москвою, —
Урал не стерпит чуждого конвоя,
Не потеряет ратные черты!
...Но не тираны вечны, а победа,
И солнышко, и облаков гульба.
Порой у полководца и поэта
Трагически похожая судьба.
Свет Родины сжигает полководца,
Свет Родины поэта пепелит.
Россия, Русь,
Не о тебе ли рвется,
Не о тебе ли сердце так болит?
Не о тебе ли плакали метели
И ливни задыхались неспроста,
И сам за верность отчей колыбели
Готов принять распятие Христа?
Мой дальний хутор на Урале грозном,
А где же ты и что с тобой, скажи.
Кресты, кресты,
По луговинам росным
Порхают одичалые стрижи.
Кресты, кресты,
Куда ни повернусь я,
Кресты, кресты,
И — муторно окрест.
Но не поставил ворог крест над Русью,
А Русь над ним переломила крест!
К нам замышляли недруги не тропы,