Каменск-Уральский
Шрифт:
– Я согласна. Тем более что проголодалась вообще-то. Ну, так что любила Ваша жена?
– Олеся была всеядной. Единственное, она не выносила арахис – у неё была аллергия. А в кафе обычно заказывала молочный коктейль с клубникой. Это был её любимый… Максим, пошли кушать пирожные!
Мальчик тут же помчался вприпрыжку. Всю дорогу, пока мы шли, он буквально не отпускал меня. И когда мы пришли к началу оживлённой
В кафе я заказала яичницу и, чтобы выглядело убедительнее – молочный коктейль с клубникой.
После мы ещё немного погуляли втроём, прежде чем Георгий привёл меня «домой», а точнее, в свою квартиру. Не сказать, чтобы она напоминала холостяцкую берлогу с толстым слоем грязи везде, где только можно – нет, хозяином Георгий оказался довольно-таки аккуратным. Однако всё равно чувствовалась нехватка женской руки.
В гостиной, на верхней полке стенки, на самом видном месте, стояла свадебная фотография: Георгий – счастливый жених в костюме, при галстуке, и невеста в белом платье, с фатой. Лишь только я её увидела, сразу поняла, почему и Георгий, и его сын с ходу приняли меня за жену и мать. Она не просто была похожа на меня – это была моя точная копия. Словно моя однояйцовая близняшка… Словно близняшка…
Да, у меня была сестричка. Мы родились с разницей в пять минут. Но лишь одна я родилась живой. Врач говорила, другая была задушена пуповиной, спасти оказалось невозможно. Отец в то время был в командировке, скорую вызвала бабушка, его мать. Врача она хвалила как ценного специалиста. Ещё бы! Ведь это была её подруга со школы – за одной партой сидели. И ради своей давней подруги она бы в лепёшку расшиблась. Мама, конечно, плакала, просила показать ей умершего ребёнка, но бабушка убедила её, что лучше этого не делать. Боялась, что материнское сердце не вынесет такого зрелища. Уж насколько не любила она мою маму, однако в тот страшный момент
Да, именно так наверняка выглядела бы моя сестричка, если бы дожила до такого возраста. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что эта Олеся, возможно, и есть моя сестра, только сводная. Папа ведь был в командировке на Урале – правда, в Оренбурге. Вдруг погулял на стороне? Однако эту мысль я тут же отмела. Нет, он очень любил маму и никогда не причинил бы ей боль. Скорей всего, просто случайное совпадение.
Не успела я как следует рассмотреть квартиру, как Максим буквально атаковал меня. Сначала он показывал мне свои рисунки. На одном, взявшись за руки, стояли мама, папа и он сам. На другом – мама в синем платье и в короне, как настоящая королева. Были картинки, где мама едет на поезде, прямо на крыше, домой или где летит на самолёте – снова на крыше, – а внизу стоят, встречая её, он и папа. Понятно, почему Георгий так и не смог сказать сыну, что мама не вернётся. Никогда не вернётся.
– Какой ты у меня умница!
С этими словами я обняла Максима. Так, наверное, сделала бы его мать, если бы каким-то чудом вернулась и увидела, как он по ней скучал и ждал. К тому же мне не хотелось, чтобы мальчик видел мои слёзы, так некстати навернувшиеся на глаза. Я-то знала страшную тайну, которой не знал Максим.
– Тебе нравится?
– Да, очень!
Потом я смотрела, как Максим ловко управляется с почтовым вертолётом. И не забывала при этом хвалить мальчика.
– Мам, а ты покажешь мне Могилёв? – спросил он после того, как наигрался с вертолётом. – Там красиво?
Вопрос поставил меня в тупик. В этом городе мне бывать никогда не приходилось. Однако вспомнив, что прошлым летом была в Смоленске, ответила:
– Нет, Могилёв не очень. Смоленск красивее. Хочешь, покажу?
– Хочу!
Я стала листать фотографии на смартфоне. Однако памятуя о том, что была там не одна – вместе с Антоном, старалась показывать их ребёнку аккуратнее, пропуская те, на которых мы стояли рядышком. И всё же, как я ни старалась, предосторожность меня не спасла.
Конец ознакомительного фрагмента.