Камера абсурда
Шрифт:
Тебе, моя прекрасная Мария, роль Аллочки сыгравшей в «Универе», от партии «Единая Россия» прошедшей в думу: а никто не верил…
Дальше у меня с экспромтом не заладилось, и я вернул глаза на их законное место, произнеся не без затаенной гордости:
– Ну как вам начало моего нового сонета?
– Я, собственно, так и думал, – произнес плотный и широкоплечий и принялся пристально смотреть на меня, намереваясь, очевидно, и правда, прожечь своим взглядом насквозь. – Коробов примерно вас так и описывал, предугадал даже,
– Володька Коробов? – искренне возрадовался я, выдохнув и внутренне успокаиваясь. – Знаете, я как раз на днях собирался ему позвонить. Справиться о его здоровье, о личной жизни. Порасспросить его о творческих планах и задумках… Ну, как он там у вас, в Главном следственном управлении? Не сачкует? Справляется?
– Справляется, – заверил меня плотный и широкоплечий. – Итак, я подполковник Попенченко.
– А я Аристарх…
– …Африканыч, – добавил за меня подполковник Попенченко. – Не ошибся?
– Поразительная осведомленность, – восхитился я. – А вы там, в Главном следственном управлении, не зря свой хлеб с маслом едите…
– Гм, – произнес мой утренний гость и резко перешел к делу: – Что вы делали вчера возле дома семнадцать по улице Чоботовской? – такой вот задал свой первый вопрос подполковник Попенченко.
– Встречался с любимой девушкой, – почти не соврал я.
– Как зовут девушку? – поинтересовался подполковник.
– Ирина, – ответил я.
– А почему вы встречались с ней именно там? – жег меня взглядом Попенченко.
– Потому что она мне там назначила свидание, – как само собой разумеющееся, ответил я.
– В таком случае, а что она там делала? – снова спросил подполковник.
– Меня ждала, – сказал я.
– Так далеко от ее и вашего дома? – В голосе Попенченко не было и малейшего оттенка иронии.
– Москва – большой город, знаете ли, – произнес я тоном учителя начальных классов.
На этом прелюдия закончилась. Очевидно, подполковник посчитал, что изучил собеседника, то бишь меня, вполне достаточно, чтобы приступать к дальнейшим действиям. И перешел непосредственно к цели своего визита…
– Я запрещаю вам заниматься этим делом, – безапелляционно заявил он.
– Каким таким делом? – округлил я глаза. – Вы запрещаете мне встречаться с Ириной? Ну, знаете ли! Не ожидал… Точнее, ожидал все, что угодно, но только не этого. А если у меня к ней чувства? И у нее ко мне тоже чувства, если хотите знать. Не имеете права!
Последнюю фразу я почти истерично выкрикнул. То есть предложения подполковника разговаривать конструктивно я не принял.
– Хватит кривляться, Русаков, – с жестяными нотками в голосе произнес он. – Всему есть предел.
– Вот именно, – произнес я, полыхая благородным негодованием. – Тем более вы не имеете права запрещать мне встречаться с кем-либо и гулять где мне захочется, – добавил я. – Мы живем в свободной стране, как кажется некоторым недалеким нашим гражданам. Поэтому я попросил бы вас не…
– Вы прекрасно знаете, о чем идет речь, – перебил
– Ах, вот вы о чем… Я подозреваю, что она причастна к убийству продюсера Марка Лисянского, – ответил я, вняв словам подполковника Главного следственного управления и прекратив шутовство. – И ее алиби на момент убийства продюсера явно липовое. Вы ведь, ну, или ваши люди, тоже следите за Алениной, не так ли? И делаете это именно потому, что подозреваете ее в убийстве Лисянского. Иначе бы вы не срисовали нас с Ириной возле дома, где Аленина снимает квартиру для интимных встреч…
– То, чем мы занимаемся, вас совершенно не касается, – холодно произнес Попенченко.
– А то, чем занимаюсь я, не касается вас, – парировал я. – И приказывать мне или что-либо запрещать вы не имеете никакого права. Я частное лицо и вам не подчиняюсь.
Попенченко, похоже, решил сменить тон. Он вдруг доброжелательно посмотрел на меня и мягко сказал:
– Вашими необдуманными действиями вы можете нарушить наши планы и все испортить. Неужели вы, такой развитой и грамотный молодой человек, не понимаете этого?
– Вы правы, я развитой и грамотный, – согласился я. – И мои действия вполне обдуманны, – уже не согласился я с заявлением подполковника касательно необдуманных действий с моей стороны. – А потом, у вас своя свадьба, у нас – своя.
– Вы хотите, чтоб вам запретило заниматься этим делом ваше начальство? – с каким-то странным интересом посмотрел на меня подполковник. – Мы можем вам это устроить, верите?
– Пожалуй, что верю, – сказал я.
– Тогда не лезьте туда, куда вас не просят, – вполне конкретно обозначил цель своего визита Попенченко.
Я крепко задумался. Лезть на рожон и брыкаться с подполковником не было никакого резона. Следственный комитет и его Главное следственное управление – солидные организации, и нажать на определенные рычаги, тем самым оказав давление на моего шефа, они вполне могли. А это для моего расследования означало бы полный… абзац!
Если же я соглашусь с доводами плотного и широкоплечего подполковника, выкажу смиренную лояльность и попрошу разрешить мне участвовать в их мероприятиях хотя бы на правах наблюдателя, то тогда я и свое расследование смогу довести до конца, и для передачи про убийство продюсера Лисянского наберу достаточно материала.
– Хорошо, не буду, – покорно произнес я. – А если я буду действовать только с вашего разрешения? – посмотрел я на Попенченко верноподданническим взглядом.
– То есть? – не совсем понял моей последней фразы подполковник.
– Ну, скажем, вы разрешите мне произвести съемку задержания преступника, – пояснил я.
– Без согласования с начальством я вам этого разрешить не смогу, – не сразу ответил подполковник.
– Ну, так согласуйте, – попросил я. – В конце концов, я ничего особенного и не прошу: лишь разрешить мне осуществлять свою работу. Для чего всем организациям, включая вашу, рекомендовано оказывать всяческое содействие.