Камея римской куртизанки
Шрифт:
Потом она поняла, что ее куда-то везут. Об этом говорил ровный шум мотора и еще частые толчки. Видимо, время от времени машина притормаживала, и тогда головная боль усиливалась.
Кроме звука мотора, где-то рядом был слышен другой звук – чье-то частое, жадное дыхание. А еще Анна почувствовала жар этого дыхания и запах крупного зверя.
Глаза ее постепенно привыкли к темноте, и она увидела совсем рядом светящиеся глаза. И эти глаза пристально, внимательно, настороженно следили за ней.
Ей стало страшно.
Анна отползла в сторону, пока
И вдруг она вспомнила, что было с ней раньше. Как будто мозг изнутри осветили вспышкой.
Она вспомнила женщину возле фургона, вспомнила большую собаку в фургоне…
Анна поняла, что сейчас находится в том самом фургоне, и рядом с ней в темноте – та самая собака, огромный доберман.
А еще она поняла, что доберман вовсе не попадал под машину, что он жив и здоров, а вот ее, Анну, поймали в примитивную ловушку… Где-то она читала про такое, очень давно…
Но зачем? Кому она могла понадобиться?
Она далеко не богата и не знает каких-то важных секретов. У нее нет богатых или влиятельных родственников. За нее никто не заплатит выкупа. Зачем же ее похищать?
Машина снова затормозила, и тут сквозь стенку, к которой прижималась спиной, Анна услышала приглушенный разговор.
– Куда ее? – спросил женский голос – наверное, голос той самой незнакомки, которая втолкнула Анну в фургон.
Голос был резкий и жесткий, теперь не было в нем ни следа растерянности и слез.
Ответил ей мужчина:
– Отвезем куда-нибудь за город и скинем в какое-нибудь лесное озеро. Я знаю одно… можно подъехать на машине… и вокруг никого.
– А не всплывет?
– Привяжем пару камней – не всплывет. А когда всплывет – никто не опознает, рыбы постараются. Ну часы там снять, сережки, кольца…
– Да нет у нее никаких колец! И часов тоже нет, нищета полная!
Анна с ужасом поняла, что люди за стенкой говорят о ней, обсуждают ее судьбу. Поняла, что они спокойно и деловито говорят о том, как избавиться от ее трупа.
Но ведь она еще не труп!
Она живой человек!
Нужно что-то немедленно сделать… нужно выскочить из этого фургона, пока еще не поздно!
Голова неожиданно прошла, не сжимал ее никакой обруч, и затылок, куда ударила ее незнакомка, больше не болел.
Анна попыталась встать, но тело плохо слушалось ее, да к тому же машина то останавливалась, то снова набирала скорость – видно, они ехали еще по городу и тормозили на перекрестках.
Тогда Анна поползла на четвереньках к задней дверце, через которую ее втолкнули в фургон.
Доберман зарычал, приподнялся.
Анна попыталась успокоить его:
– Тише, тише, хорошая собачка! Я не сделала тебе ничего плохого! Раз уж мы сидим рядом в одном фургоне, отчего бы нам не подружиться?
Доберман, однако, не успокоился. Его глаза светились тусклым огнем, пасть приоткрылась, обнажив огромные клыки.
Анна переползла к самой дверце, протянула руку и попыталась
В общем, этого и следовало ожидать… было бы странно, если бы похитители оставили дверь открытой…
Анна еще раз дернула за ручку – по-прежнему безуспешно.
Зато ее действия окончательно взбесили добермана. Огромный пес вскочил и одним прыжком бросился на Анну… Без разбега, прямо с места.
– Далеко это озеро? – спросила женщина усатого мужчину за рулем.
– Да нет, недалеко, километров тридцать по Выборгскому шоссе… там грунтовка хорошая…
– Осторожно! – вскрикнула женщина.
На дороге, прямо перед белым фургоном, появилась высокая женщина в темном плаще, с темным платком, повязанным на голове.
– Черт, совсем одурела… – прошипел водитель, вцепившись в руль.
Вдруг женщина, вместо того, чтобы отскочить в сторону, повернулась лицом к машине и резким движением сорвала с головы платок.
Водитель ахнул: вместо волос на голове у женщины извивались и шипели десятки змей.
– Мать твою… – выдохнул водитель и резко вывернул руль.
Анна вжалась в дверцу, она с ужасом смотрела на горящие злобой глаза, на оскаленную пасть, на мощное тело, летящее прямо на нее… еще мгновение – и для нее все будет кончено…
Но в эту самую долю секунды машину качнуло, и доберман вместо того, чтобы напасть на Анну, обрушился всем своим весом на дверцу фургона.
Замок не выдержал такого удара. Дверца распахнулась. Доберман с растерянным визгом вылетел наружу, но и Анна не удержалась на скользком полу и выпала на мостовую…
И на этот раз потеряла сознание надолго.
По широким улицам Рима – Фриули и Табернали – текла полноводная людская река. Ее составляли люди всяких сословий – свободнорожденные ремесленники и вольноотпущенники, покрытые шрамами гладиаторы и ветераны доблестных римских легионов, победители галлов и германцев, кимвров и бургундов, а также других варварских народов, имена которых невозможно произнести, а тем более – запомнить.
В этой праздничной толпе были не только прирожденные римляне, гордый народ, облаченный в тоги, – были здесь и развязные разговорчивые греки, и представители союзных италийских племен, и те же галлы и германцы, получившие за заслуги перед государством римское гражданство или только добивающиеся его интригами и подкупом.
Были в этой толпе, конечно, не только простолюдины – были здесь и патриции, и знатные господа, окруженные группами слуг и клиентов. Дюжие носильщики тут и там несли богато украшенные паланкины, из которых нет-нет и выглядывали знатные величественные матроны или красивые содержанки. Изредка появлялись сенаторы и проконсулы, перед которыми маршировали почетные стражники-ликторы.