Камикадзе на прогулке
Шрифт:
Девушка на меня не смотрела, но была чем-то довольна, немного улыбалась, вдыхая воздух. Быть может, тем, что можно, наконец, хорошо отдохнуть и отдышаться. И, к счастью, нас за время ее отключки никто не сожрал. Так что — будем жить.
Я, к сожалению, отметил, что время приятных обозрений окончилось — вид спереди и сбоку, на вырез тонюсенькой, обтягивающей футболочки, был тоже очень хорош, но рассматривать грудь, когда девушка может в упор посмотреть на вас, как-то вообще не принято, и мое подсознание, работающее ранее на автопилоте, немного успокоилось.
И вообще, Господи, о чем я только
— Надеюсь, здесь уже безопасно… Дэниел, — произнесла Светлана, задыхаясь. — Лишь бы Смерч-Убийца… продолжал заглатывать твой шаттл подольше… Если Смерч… поднимется… и пойдет по перевалу сюда… Нам каюк… — несмотря на тяжелое дыхание, Светлане удалось улыбнуться. С чувством юмора у нее было все в порядке. — Для Смерча несколько километров — ерунда… Шустрый — ублюдок гребаный… И Левиафанов… как назло… рядом нет… Так что просить помощи не у кого…
— Левиафанов? — тут же навострил ухо я.
— Это местные… подземные формы жизни… Хищники… — пояснила Светлана. — Твои маяки они… тоже сьели бы… С удовольствием… Вместе с тобой заодно… Но местные Левиафаны меня любят… С ними можно договориться…Я вместе с ними сражаюсь… с Черными…
— Извини, что тебе пришлось так нелегко. Без отдыха.
— Ничего… Ты легкий… Только длинный… Что-то я не в форме… Три месяца на себе вот так… никого не таскала… Видишь — деревья впереди? Чуть-чуть не дотянула… Но союзники нас… своими энерготурелями уже прикрывают… Там, у деревьев — мое излюбленное место для привала… Даже переночевать можно… если не оклемаюсь… Но меня очень ждут в Двадцать Пятом… Волнуются уже, небось… Я уже опаздываю…
Светлана улыбнулась, утирая изящным платочком пыль и дорожки пота со своего лица:
— Сидела бы сейчас уже в тепленькой ванне… — мечтательно пробормотала она. — И попивала бы после Дальнего Перехода апельсиновый сок… Восстанавливая потерю витаминов…
Она недовольно глянула на мокрый, измазанный платок, но все же сунула его обратно в рюкзак.
— Ничего, потом постираю… Не выбрасывать же…
Она сделала пару глотков воды, затем, взболтнув флягу, поморщилась, и протянула ее мне.
Я так понял, к последней фляге воды нужно относиться бережно.
— Ничего… Восполню этот пробел… у Серебряного Ручья… Правда, не соком, а водой… Бл…
Светлана вскочила на ноги, ругаясь, и до меня дошло, что одну из ее расслабленных ног свело мышечным спазмом, судорогой. Хорошо хоть она вовремя сообразила вскочить и дать нагрузку на ногу, разминая ее, пока жуткая боль в мышцах не сошла на нет. И девушка осторожно снова уселась на камни.
— Охохох…
Светлана начала растирать бедра и голени, морщась так, словно сьела целиком лимон. Затем с шипением стянула с ног свою кожаную обувку. И я увидел красные, пухлые ноги, в кровоподтеках от лопнувших, натертых пузырей. На ее сбитые ноги, принявшие на себя непомерную нагрузку, было жутко смотреть. А Света жалостно, с печальным видом, вертела в руках свой перемазанный кровью и пылью кожаный мокасин. Мол, какие ноги — что мне с обувкой испорченной, сбитой о камни, поделать!?
Взяла из моей еле двигающейся руки флягу, но, взболтнув ее и взвесив, печально поморщилась и положила обратно в рюкзак. Протерла многострадальную кожаную обувку клоком вырванной из-под камней жесткой травы.
— Блин, дожилась — себя залечивать… — пробурчала она расстроенно, морщась от боли. — Это все рюкзаки… Неудобно нести — болтаются… Да еще… у меня в последнее время, что-то — обмороки… ни с того, ни с сего… Проблемы с энергоматрицей — совсем запустила, никак вот не долечу… Все времени нет… Совсем я что-то расклеилась…
— Извини… я…
— Да ты-то тут причем!? — огрызнулась, разозлившись и махнув на меня рукой моя лошадка. — Расклад такой — что я не понимаю, что-ли? Но… Не планировала я сегодня… походы по горам… Сейчас лекарство приму… полегчает… — Светлана снова чуть не выругалась, но, глянув на меня, сдержалась. Затем рассерженно пояснила, с такими большими, влажными от накатывающих слез глазами. — Ни нормального запаса еды, ни одеяла, ни нормальной сменной одежды! Да еще, второпях, забыла аптечку с синтез-материалами! Прогулялась, дура, в Дальнем Переходе — налегке, с ветерком… Но кто ж знал!?
Подробнее — 2 ур. 39
— У меня в рюкзаке, в аптечке — лечебный биоклей-мазь с регенерином. Белый такой, сантиметров в пятнадцать, флакон. Попробуй — должен подойти.
Светлана, порывшись в моем рюкзачке, достала аптечку. Нашла биоклей, выдавила немного на ладонь и радостно улыбнулась, вынеся вердикт:
— То, что надо! — обрадовано обдала она меня благодарным взглядом. — Почти как синтез-гель!
Правда, использовала она мазь как-то странно — словно мгновенно впитывала ее прямо в кожу ладони и многострадальных ног. Смотреть на это было как-то непривычно. Но вскоре от волдырей и потертостей не осталось и следа.
А я, пока Светлана, злясь, ругаясь шепотом на саму себя, подлечивалась, прикинулся ветошью и не отсвечивал. Даже покраснел, как помидор, глядя на дрожащий подбородок Светланы, которая отвернулась, шмыгнув носом. Пряча от меня свои слезы и незаметно утирая их рукой, приводя лицо в порядок.
Я — знал, Светочка. Еще утром знал, что свалюсь тебе на голову. Вот только не лучше ли об этом промолчать, глядя на то, как ты, милая моя, залечиваешь окровавленные ноги и изо всех сил стараешься не расплакаться?
Хоррош, оррел — подбросил бедной девчонке незапланированный маршбросок по горной местности, с сотней кило на плечах. Это если не больше… И не стыдно тебе, десантничек? Надеялся-то — на помощь сразу нескольких местных колонистов.
Ну да, наивный… Почему бы тогда — не на целую бригаду из добровольцев-помощников, с врачом-хирургом во главе, и шаттлом Скорой Помощи? Ну откуда им бы здесь взяться, Дэн, если хорошенько подумать!?
Ведь мог бы догадаться, чурбан, что миловидное женское лицо на карте Ангела-Хранителя, увиденное в вероятностях далекого будущего, и означает, не в переносном смысле, помощь местных жителей, а в прямом смысле — всего одну одинокую малышку, сбившую в итоге из-за тебя себе ноги до крови. К тому же — с какими-то проблемами в энергоматрице, и непонятными обмороками в самый неподходящий момент.