Камиль. Залог
Шрифт:
Делаю вдох носом, стараясь концентрироваться на дыхании. Губы смыкаю, насколько это возможно при таких размерах, и делаю нерешительное движение языком, прикасаясь к горячей, бархатной головке. Камиль шумно выдыхает, давит бедрами, желая протолкнуть свой огромный орган глубже. Давлюсь. Глаза начинают слезиться. Вытаскивает. Дает сделать вдох и снова всовывает мне в рот член.
Закрыв глаза, изучаю кончиком языка доступные мне вены под теплой кожей. Он тяжело дышит, но больше не пытается продавить глубже. Не знаю, так ли я делаю. В голове все еще вакуум, но я не хочу так,
Между ног все еще горит и пульсирует от того, что я делала со своим телом минуту назад. Он смотрел на это как голодный зверь. Думала кинется. Такому меня не учили! Няня категорически запрещала прикасаться к себе в таком ключе. Только ему можно трогать. А он заставил это сделать меня.
Терпение Камиля заканчивается. Он начинает плавно раскачивать бедрами. Трется головкой о мой язык. Его ладонь ложится мне на затылок. Пальцы удивительно аккуратно путаются в волосах. Это взрывает во мне пузырь из эмоций, смешивая их в странный, пьянящий коктейль.
Поглаживая затылок, давит на него, задает темп. Я едва успеваю дышать. Делать вдохи ртом он больше не дает и на рвотный рефлекс не грубит и не усмехается. Тяжело сопит и массирует кожу головы, словно пытаясь успокоить.
Перестав понимать, что чувствую, стараюсь подстраиваться под все разгоняющегося мужчину. Он словно становится еще больше у меня во рту, едва в него помещаясь. А собственное тело предательски ноет. Я чувствую влагу у себя между бедер и слышу собственное сердце, колотящееся в ушах. Грудь тяжелеет, соски зудят так, что к ним хочется прикоснуться.
Сейчас все совсем не так, как было днем. Эти новые ощущения тоже пугают и одновременно делают меня податливой. Тело подчиняется своему хозяину. Оно жаждет его прикосновений.
Камиль оттягивает мою голову назад. Его член выскакивает из моего рта с пошлым звуком. Влажная от слюны и смазки плоть блестит в свете бра.
– Смотри мне в глаза, – хрипло требует.
Я погружаюсь в его темную бездну, успев уловить резкое движение свободной ладони по возбужденному, вздыбленному монстру. Время останавливается на несколько мгновений. Раздается сдавленный стон сквозь сжатые зубы и на мою грудь и живот брызгает горячая сперма, стекая густыми белесыми струйками по чувствительной коже.
– Умница, – он гладит меня по волосам. – Для первого раза справилась на твердую троечку, – в уголках его губах прячется довольная ухмылка.
Камиль снимает с себя рубашку. Присаживается на корточки и стирает с меня остывшую сперму. Отбросив ее в сторону, обхватывает меня одной рукой за талию, как пушинку поднимает с кровати и роняет спиной на матрас, нависая сверху.
– Твое возбуждение пахнет чертовски вкусно, – он водит подушечкой пальца по моим губам. Отчетливо чувствую запах его члена, оставшийся на них.
Через секунду мои губы накрывают его. Черная борода трется о кожу, а опытный язык быстро преодолевая сопротивление врывается в рот, тараня его не хуже гигантского «монстра». Растерявшись, не сразу понимаю, что это поцелуй и на него надо отвечать. Кончики наших языков соприкасаются и между моих бедер стреляет молния, заставляя дрожать
Он довольно смеется, спускаясь губами к шее. Оставляет на коже острый, болезненный укус и через мгновение проводит по соску высунутым языком. Тело выгибает от волны удовольствия. Камиль посасывает мою грудь, перекатывая между зубами темную горошину, оставляя красные следы на светлой коже. Но мне не больно. Мне невыносимо жарко, стыдно и пошло.
Перестав терзать грудь, его рот оставляет влажные следы на моем животе. Он давит языком на камушек в пупке, рисует им круг и прокладывает дорожку до лобка. Резко откатывается на бок. По моей коже вдруг проходит озноб, и она покрывается мурашками.
Устроившись рядом, Камиль разводит мои ноги в стороны. Прижимает одно бедро своим, вдавив его в матрас, и пальцами проводит по моей изнывающей женственности. Размазывает влагу. Медленно выводит там круги, постукивает, зажимает плоть между пальцев, сдавливая ее до боли, смешанной с удовольствием.
– Не сдерживайся. Хочу, чтобы ты стонала.
А я всеми силами стараюсь удержать это в себе, кусая губы. Мне вдруг показалось, что это будет слишком… Но он разрешил. Он сейчас рулит моим сознанием. Он управляет моим телом. Хозяин дал команду и резко убрал пальцы, буквально выдирая из моей груди первый стон и жалобное поскуливание.
– Ни хрена тебя ничему не научили, – смеется он. – Громче, – шлепает ладонью между бедер и начинает давить на клитор.
Мне кажется, я сейчас взорвусь. Просто лопну и навсегда исчезну. Его грубость не вяжется с тем, что он делает в эту секунду с моим телом. Мне остается ловить момент и позволить ему проколоть пузырь в кипящей лавой в своем животе. Я растворяюсь в собственных болезненно сладких ощущениях. Его язык едва прикасается к моему соску и пузырь лопается, разливая жар по венам.
Последнее, что я слышу, это смех. Его довольный, тихий смех. И вдруг становится темно.
Глаза открываются лишь утром. Сознание еще плавает между сном и реальностью, смазывая границу и подкидывая мысль, что прошлая ночь мне приснилась.
Поворачиваюсь на бок.
Моя постель все еще хранит тепло его тела. В комнате отчетливо чувствуется запах спермы. А на смятой подушке лежит тонкая золотая цепочка с черным, как глаза Камиля, камнем в виде капли.
Дверь моей спальни тихо открывается. Я натягиваю простыню по самый подбородок, стараясь максимально прикрыться.
– Как ты, Ясна? – с теплой улыбкой входит Самира.
Ее беспокойство выдают лишь глаза. Я честно пожимаю плечами, потому что не знаю, как я. Не могу определить. Физическое и душевное состояние слишком разные, чтобы сложить их в единую картинку.
Моя гувернантка присаживается на край кровати. Всматривается в мое лицо, пытаясь отыскать там ответ на свой вопрос.
– Опять делал больно? – отрицательно кручу головой и достаю из-под простыни кулачок с зажатой в нем цепочкой. Раскрываю ладошку, показывая женщине подарок. – Даже так, – хмыкает она. – Это значит, ему все понравилось. Носи иногда, чтобы он видел. Еще день отлежишься или приказать, чтобы накрывали завтрак на улице?