Камкурт. Хроники Тай-Шин
Шрифт:
Он почувствовал чужое внимание, направленное на него. Настолько чужое, что оно даже не укладывалось в ощущения и осознание. Но это чужое вызывало Ужас! Аргус опять забился в пустоте, пытаясь увидеть чужака. Однако никого вокруг не было. Только чувство пронизывающее его насквозь, словно радиационное излучение. Кто-то враждебный высматривал крохотную капельку света в океане тьмы, человека зависшего на грани света и темноты, границе космоса и планеты. Аргус подумал, что столько чужеродного зла может принадлежать разве что дьяволу. Но согласно всем канонам, дьявол находился под землей, то есть, в глубине планеты. Превозмогая
Он еще раз осмотрелся по сторонам. Никого. Но этот Ужас… И тут он понял. Ему нужно было поменять положение в пространстве. Но эта беспомощность… Джал. Ветер. Адучи говорил, что с помощью Джал возможно все. Что тайшины путешествуют на крыльях Ветра.
А для этого не нужно прилагать усилия. Джал это не усилие, это намерение. Аргус медленно перевернулся в воздухе и увидел их… Нет, не увидел. Их невозможно было увидеть ни человеческими глазами, ни глазами энергетического Двойника. Он воспринял их. И это повергло его еще в больший ужас.
Тысячи, сотни тысяч огромных аспидно-черных клякс висели в космосе неподвижной армадой, окружая планету чернильной накидкой. Чужаки. Иной разум. Выжидающий. Терпеливый. Беспощадный.
Аргус висел перед ними словно муравей, оказавшийся в необъятном поле на пути огромного войска завоевателей. Но, несмотря на это, человек успел почувствовать, что эти черные Чужаки ничего не могут с ним сделать. Как ничего не могут они сделать с планетой Земля. Пока…
Возможно, их не пускала пресловутая невидимая «Светопаутина», а возможно была какая-то иная причина. В любом случае армада клякс была неподвижна. Однако волны чужеродности, исходившие от них, захлестнули сознание человека и он, потрясенный до самых основ разума, стал медленно падать вниз. В мягкие волны кислородной подушки, окружавшей родную планету. Скорость падения постепенно увеличивалась, и настал момент, когда сознание уже не могло воспринимать проносящийся мимо знакомый до боли мир. Аргус возвращался…
Как выяснилось, он пришел в себя только на вторые сутки после укола, отправившего его в это устрашающее путешествие. Его разместили в комфортабельной спальне, в которой кроме шикарной двуспальной кровати был установлен изящный аппарат «климат-контроля», поддерживающий в комнате постоянную температуру.
Аргус вынырнул из темной глубины и судорожно втянул в себя свежий озонированный воздух. Мягкий полумрак, приятное прикосновение свежего белья немного приглушили потрясение от разницы в восприятии. Мальцев несколько минут пытался понять, где он находится, а когда возможность соображать вернулась, пришло тянущее ощущение во всем теле. Будто кожу, вместе с мышцами и нервами натягивали на барабан. Владислав выгнулся и застонал. Видимо его услышали, потому что дверь в комнату открылась и в помещение вошла женщина. Зодчая Теней. Она присела на кровать и сочувственно посмотрела на путешественника в околоземный космос.
— Привет.
Аргус облизал пересохшие губы.
— Привет.
— Как
— Хреново.
Мальцев разговаривал с собеседницей не открывая глаз, потому что ему было тяжело сфокусировать зрение на окружающих предметах — слезы текли ручьем, ослепительные блики вспыхивали ярким светом и гасли, чтобы вспыхнуть снова.
— Хреново физически или психологически?
— И так, и так…
Анастасия робко погладила его кончиками пальцев по руке.
— Я тебя понимаю. Жесткая вещь. Не все даже выдерживают, — она замолчала, поправляя одеяло, — Космонавтам проще. Они это не могут видеть.
Аргус печально усмехнулся. Ощущение ужаса и тоски еще было в сознании, и оно никак не могло удержаться в физическом теле. Полетаева поняла его настроение.
— Я сейчас уйду. Ты можешь не сдерживать себя. Может быть полегчает.
Владислав сжал зубы.
— Нет, Настя, не полегчает.
— Физический дискомфорт пройдет через несколько часов. А вот все остальное…
— Что это было?
— Ты имеешь в виду кляксы?
Аргус глубоко вздохнул.
— Значит, это были не галлюцинации. Ты тоже видела их?
Зодчая Теней кивнула. Мальцев смотрел на нее сквозь пелену слез, наворачивающихся на глазах.
— Это то, о чем ты говорила?
Вместо ответа Анастасия опять погладила его по руке.
— Что это? — повторил свой вопрос Аргус.
— Никто не знает. Ты знаешь что, лучше сейчас не грузись. Поспи. Тебе надо. А вечером придет Ронин, с ним и поговоришь.
— Я не смогу заснуть. Внутри все трясется.
— Ты заснешь. Это только так кажется. Здесь ты в безопасности. Спи…
Аргус опять закрыл глаза и почувствовал, что действительно засыпает. Но в этом сне не было никаких потрясений. Этот сон обещал отдых и покой.
Он проснулся оттого, что кто осторожно потряс его за плечо. Свет в комнате был приглушен, но он сразу узнал Скокова. Если бы он не успел привыкнуть к внешности Харта, то, наверное, привычно вздрогнул бы, увидев спросонья рядом с собой смутный силуэт с лысой головой.
— Аргус, просыпайся. Нам нужно ехать.
Мальцев поднялся и сел в кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Слабость и дрожь прошли, но где-то глубоко осталась острая тоска, испытанная высоко в небе.
— Куда?
— Одевайся. Я все объясню позже.
Они вышли из дома через какой-то второстепенный выход. Влад слышал шум голосов в доме. Но все они раздавались откуда-то с верхних этажей. Ронин же провел его через кухню, и они оказались во внутреннем дворе. «Мерседес», и еще две отсутствовавшие ранее машины — массивный «Лексус» и «Форд Экспедишн» стояли под навесом. Прямо перед воротами стояла бежевая «Хонда», куда Аргус сел вслед за Скоковым. Через двадцать минут автомобиль миновал пост ДПС на границе города, а еще через пять минут остановился на обочине дороги. Скоков повернулся к попутчику и, включив какой-то прибор на панели автомобиля, произнес:
— Глушилка. Не хочу, чтобы наш разговор слышал кто-нибудь из вчерашних собеседников.
Мальцев удивленно посмотрел на полковника.
— Ого. Что, в лагере Хартов свои тайны и интриги?
Ронин не поддержал шутливого тона. Напротив, он был очень серьезен. Мальцев понял, что все события, происходившие с ним в последнее время, были лишь прелюдией. Что все это лишь предшествовало основному разговору, который должен произойти сейчас. Чтобы как-то сгладить возникшее напряжение, Аргус кивнул на прибор: