Камни Древних Богов

Лерон Эл

Так как встроенный антиграв позволял Саркофагу парить над поверхностью, не касаясь её, то и для его передвижения не требовалось прикладывать гигантских усилий. Теперь оставалось лишь нейтрализовать аборигенов и завершить операцию Изъятия.

Но Смотритель не стал спешить. Он ждал. Пусть начальник первым подставит себя под удар. Теоретически, их скафандры способны выдержать любые воздействия, но на практике их такой проверке никто не подвергал. Эта будет первой и, возможно, последней. Для него. В этом он был уверен…

Медленное движение Саркофага прекратилось точно в центре поляны, словно аборигены

приглашали их вступить в игру. Странную и непонятную. Игру без правил, игру не на жизнь, а на смерть. Но такого не могло быть. Они же Боги, а с Богами не играют в игры. Им служат.

Смотритель мысленно усмехнулся. Да, когда-то давно он на полном серьёзе считал себя и своего начальника бессмертными Богами. Ведь они могут жить вечно… Но только при одном условии. Всегда и во всём выполнять рекомендации Камня. Именно воздействие Камня позволяет остановить процессы старения тела. А постоянное отслеживание им вариантов развития любых ситуаций создаёт так называемый Коридор безопасности. Пока они делают то, что советует Камень, они будут существовать вечно.

Теперь-то он знал, что это обман. Всё шло хорошо до тех пор, пока сам Камень не приказал отдать его одному из аборигенов. И никогда никому не сообщать об этом. Шах и мат.

Две тысячи лет назад был шах. А сегодня — мат. Настал день его смерти…

* * *

Тем временем день постепенно вступал в свои права. Туман рассеивался, чёрные стволы деревьев обретали объём. С одной из веток вспорхнула птица, она спланировала на поляну, прямо к ногам Смотрителя. Всё правильно. Планета живёт своей жизнью, не замечая своих Богов.

Инспектор знал, что надо делать. Знал. Так почему же он медлил? Вот Саркофаг, аборигены доставили его именно туда, куда и должны были доставить. Вот рейдер. Осталось лишь открыть грузовой люк и загрузить то, что они искали почти сто тридцать веков. Искали и нашли…

Словно молния, в его мозг ворвался ответ на этот вопрос. Поляна по форме — это почти идеальный круг. В центре то, что они искали. В верхней точке круга — их корабль. Они из него вышли и заняли свои места. Но почему именно так? Да потому, что в круг отлично вписывается пентаграмма. И они стали точно на два её луча. В четвёртой точке замер абориген. Пятая пока пуста… Пока…

Именно это его и останавливало. Что-то должно произойти.

В этот момент на поляну вышли ещё два аборигена. Один — маленький сухой старик с толстой трубой в руках. А второй чем-то походил на Посланников. Концентрация силы и боевой мощи. Он легко подхватил старика и посадил себе на плечо. Потом подошёл к одинокому дереву, растущему как раз там, где должна находиться последняя точка пентаграммы.

Ну вот и всё. Инспектор почувствовал, что миллионы линий сошлись здесь и сейчас, на этой поляне. Не нужно бежать. Бесполезно. Произойдёт то, что должно произойти.

И оно произошло.

Старик вложил свою трубу в развилку веток дерева. Потом поводил трубой из стороны в сторону, словно прицеливаясь. Этого не могло быть, так как защита их скафандров не позволяла никому увидеть место, где они стояли. Но старик навёл трубу точно на Смотрителя. А потом выстрелил.

Инспектор понял, что это

был выстрел. Он не нарушил тишину, царившую на поляне, но убил того, в кого попал, потому что Смотритель постепенно проявился в видимом диапазоне.

В этот момент большая чёрная птица, сидевшая у ног Смотрителя, попыталась взлететь, но мгновенно превратилась в одно целое с тем, кто ещё мгновение назад был бессмертным Богом.

Инспектор изумлённо смотрел на происходящее, не понимая, как такое могло случиться. При том, что старик даже видеть его не мог, не говоря уже о том, чтобы причинить какой-то ущерб. Это всё равно, что муравей из рогатки сбил бы спутник.

А старик уже наводил своё чудовищное оружие прямо на него. Неужели выстрелит?

Вместо выстрела он прокричал всего одно слово. Это слово будто ударило Инспектора сильней самого мощного снаряда.

— Теллумон!

Откуда этот старый абориген мог знать его первое имя? Он сам его почти забыл. Тем временем старик умудрился удивить его ещё больше, заговорив на языке атлантов.

— Я считаю до пяти! Если не снимешь скафандр, стреляю…

Вот и всё.

— Раз!

Неужели выстрелит?

— Два!

Надо что-то решать.

— Три!

Может…

— Четыре!

Первой в грязь упала левая перчатка. До этого он отключил защиту и скафандра, и рейдера. Настроение Инспектора можно было передать пословицей «сгорел сарай, гори и хата».

Снимая скафандр, он не видел, как неподвижно стоявший всё это время высокий абориген с железным прутом сделал несколько шагов и, размахнувшись, изо всех сил ударил по превратившемуся в ледяную статую Смотрителю.

Глава 5

Воронеж, Российская Федерация, планета Земля

Весовой с Лордиком вернулись спустя полтора часа. Очевидно, Босс отбыл в свою таинственную поездку, о которой он обещал рассказать по возвращении. Старинного сундука с ними уже не было, но вместо него на плече водителя лежал подросток в чёрной одежде, обтягивающей тело.

Когда они вошли в Резиденцию, Весовой небрежно бросил его на кучу пустых картонных коробок, тот очнулся и начал испуганно оглядываться. А я понял, что первое впечатление о возрасте этого человека оказались обманчивыми. Да и человек ли это? Уж очень большие у него глаза. Именно так обычно художники рисуют инопланетян. Маленькие ручки и ножки, большая голова и огромные глаза.

Конечно, у этого существа всё было более человеческим. Но тут важны нюансы. Форма ушей. Длина шеи. Размер глаз. Поведение.

— Кто это такой? И где вы его подобрали? — поинтересовался я у водителя.

— В лесу. — Очевидно, на первый мой вопрос он либо не знал ответа, либо не хотел отвечать.

Я всё время краем глаза следил за Лордиком. Он был похож на потерявшегося щенка. Всё время смотрел себе под ноги и старался не отходить от Весового. Похоже, меня он не узнал. Да это и не удивительно. В отличие от него, совсем не изменившегося за прошедшие тридцать лет, моя внешность ничем не напоминала того мальчишку, каким я был тогда. А ещё говорят, что годы никого не щадят, ведь передо мной стоял живой пример ошибочности такого утверждения.