Камни последней стены
Шрифт:
— Если будешь дергаться, мы сделаем дырки друг в друге, — предупредил его Дронго. — Откуда вы? Что вам нужно?
— Я вас узнал, — неожиданно сказал неизвестный, убирая пистолет и широко улыбнувшись.
— Надеюсь, вы не путаете меня с Шоном Коннери или Тимоти Далтоном? — пошутил Дронго.
— Нет. Я видел вас несколько дней назад в Тель-Авиве.
— Вы из Израиля? — понял Дронго.
— Да. Нас прислал Гурвич. Мы обнаружили среди вещей Гайслера адрес этого дома и время встречи. Восьмого ноября в девять часов утра. Гурвич решил, что нам нужно все проверить. Он предупредил,
— Вы приехали поздно. — Дронго повернул голову и позвал Ларису: — Ты можешь войти. Это офицеры МОССАДа. Они решили, что могут участвовать в разделе наследства группы Хеелиха. Всем хочется получить кусок этого пирога.
Лариса вошла в комнату и недовольно взглянула на второго агента. Тот кивнул.
— Откуда они узнали, что мы тоже здесь будем? — поинтересовалась Лариса.
— Нашли адрес дома среди вещей Гайслера, — сообщил Дронго. — Как странно, что он оставил адрес, уходя на убийство Бутцмана.
— Тебя что-то смущает? — поняла Лариса.
— И очень сильно.
— О чем вы говорите, господа? — вмешался один из офицеров МОССАДа.
— Здесь ничего нет, — солгал Дронго, — и я не думаю, что вам нужно отбивать документы у американцев или немцев. Им может не понравиться ваша деятельность в Германии. Мы сейчас уходим. А вы уйдете через несколько минут. Постарайтесь не дергаться, не нужно, чтобы соседи увидели неизвестных, влезающих в чужой дом. Лариса, мы уходим.
Она открыла входную дверь и вышла из комнаты.
— До свидания. — Дронго сделал несколько шагов к двери, затем достал обойму и бросил сотруднику его пистолет. После чего сделал еще один шаг и оказался перед домом.
— Уходим быстрее, — предложил он Ларисе.
Через несколько минут они были уже на вокзале. Когда подошел их поезд, следующий на Берлин, Дронго галантно пропустил вперед Ларису и увидел, что в один из последних вагонов садятся сотрудники МОССАДа. Он улыбнулся и вошел в свой вагон. Из-за этих документов агенты стольких стран готовы на любые ухищрения. Он вспомнил про факс, полученный в доме Гайслера. Если бы они с Ларисой опоздали хотя бы на час, то сообщение получили бы сотрудники израильской разведки. Интересно, почему здесь нет американцев или немцев? Наверно, они появятся сегодня днем.
— О чем задумался? — спросила Лариса.
— О Гайслере, — признался Дронго. — Кажется, у меня уже появились некоторые сомнения в верности избранной нами версии.
— Ты о чем? — не поняла женщина.
— Нужно еще раз встретиться с Гуго, — задумчиво произнес Дронго. — Мне придется уточнить некоторые детали.
На этот раз они успели взять билет на скорый поезд и уже через несколько часов были в Ганновере, откуда за четыре часа доехали до Берлина. Лариса сидела напротив Дронго, глядя на этого удивительного человека и не понимая, каким образом он собирается вычислить информатора Барлаха. До назначенного времени оставался всего лишь день. Завтра вечером он должен назвать имя информатора или признать, что он потерпел неудачу, и тогда пришлось бы применить второй вариант их плана,
А Дронго дремал в кресле, мгновенно открывая глаза, если кто-нибудь из посторонних проходил мимо него. Заметив, что Лариса смотрит на него, он открыл глаза и спросил:
— Что случилось?
— Сегодня восьмое ноября, — напомнила Лариса.
— Раньше был праздник, — кивнул он, закрывая глаза.
— Восьмое ноября, — упрямо повторила она. — Ты понимаешь, что это значит?
Он снова открыл глаза.
— Ты не успела принять участие в ноябрьской демонстрации, — с обычной усмешкой спросил он. — Сводный полк чекистов на площади. Зачем ты мне все время напоминаешь, какое сегодня число? Я точно знаю, что сегодня восьмое, ну и что.
— Завтра девятое ноября. Последний день. Если мы не…
— «Если» не будет, — пообещал Дронго. — Мне нужно уточнить некоторые детали, но, в общем, все ясно. — Он потер затекшие руки, расправляя плечи.
— Ты уже знаешь имя информатора Барлаха? — не поверила Лариса.
— Конечно, знаю.
Он достал мобильный телефон и набрал известный ему номер.
— Павел, — сказал Дронго, когда ему ответили. — Здравствуй, это я. Сегодня утром мы с твоими офицерами чуть не перестреляли друг друга. Хорошо, что один из них узнал меня, иначе было бы плохо.
— Я их заранее предупредил, — сказал Павел, — я ведь знаю, как ты проводишь расследования. Стоит только подумать о чем-то, как оказывается, что ты уже сделал это. Группа Хеелиха уже всем осточертела.
— У меня к тебе просьба. Ты можешь проверить, не было ли в группе вместе с Гайслером человека по фамилии Дамме. Эрих Дамме. Мне нужно срочно узнать. Если тебе не трудно, проверь по компьютеру в отеле или в вашем МИДе.
— Лучше в отеле, — пробормотал Павел. — Ты, наверно, думаешь, что я руководитель МОССАДа или премьер-министр Израиля. Сейчас я тебе перезвоню.
Дронго убрал аппарат. Лариса смотрела на него, ничего не понимая.
— Это Дамме? — спросила она. — Значит, это он информатор Барлаха?
— Конечно, нет, — улыбнулся Дронго, — на самом деле все настолько ясно, что остается лишь уточнить некоторые детали. Просто я немного устал. Я вывел странный парадокс. Чем больше живешь, тем меньше тебе нравятся представители человеческой породы. Может, лучше всего переехать куда-нибудь в горы и стать отшельником? Как ты полагаешь?
— Не получится, — усмехнулась женщина, — ничего не получится. Тебе нравится общаться с людьми, нравятся эти двуногие. Они тебе интересны.
— Может быть, — согласился Дронго, — но иногда встречаются уж явные мерзавцы. Причем количество одинаково — и среди мужчин, и среди женщин.
— И каких ты встречал больше? — поинтересовалась она. — Хороших или плохих?
Он задумался. Потом ответил.
— Нет. Такое деление не совсем верно. Люди не бывают плохими и хорошими. Они делятся на сильных и слабых. Только сильные не по Ницше. Я встречал очень незаметных, внешне ничем не примечательных людей, которые могли противостоять соблазнам. И очень преуспевающих, сильных, суперменов, которые не могли устоять перед соблазнами.