Камни последней стены
Шрифт:
— Вы правильно сделали, — подтвердила Лариса.
— Что на них записано? — поинтересовалась наивная женщина, взяв новые лазерные диски. — Альберт мне никогда этого не говорил.
— Его любимые песни, — объяснила Лариса. Дронго следил за ее руками. Наконец старые дискеты оказались в руках Ларисы, и он облегченно вздохнул.
— Где вы должны с ним встретиться? — спросила Лариса.
— Сегодня вечером в отеле «Хилтон», — любезно сообщила фрау Эмма Шилковская. — Он будет ждать меня в восемь вечера.
— Мы тоже
Когда они вышли из дома, Лариса достала дискеты и задумчиво посмотрела на них.
— Столько людей погибло и так много усилий было потрачено, а стоило только прийти к старой недалекой женщине и взять у нее эти документы.
— Умной он бы не оставил эти дискеты на столько лет, — пояснил Дронго, — немецкая педантичность плюс ее ограниченность. У него было достаточно времени, чтобы все подготовить. В доме старой девы идеальные условия для хранения особо ценных документов.
Они вышли на улицу. И замерли. Вокруг них стояли два десятка людей с пистолетами в руках. Это были сотрудники СВР, оцепившие здание. Дронго посмотрел на направленные на него со всех сторон пистолеты и усмехнулся. Потом сделал шаг вперед.
— Все в порядке, ребята, — громко сказал он, — уберите пистолеты. Дискеты у Ларисы.
— Где они? — дрогнувшим голосом спросил Осипов. — Покажите нам.
За спиной Дронго Лариса достала дискеты и показала их генералу. Тот шагнул к ним и судорожно схватил дискеты. Шумно выдохнул воздух. И взглянув на Дронго, сказал:
— Если это те самые…
— Это те самые, — кивнул Дронго. — Скажите своим «архаровцам», чтобы убрали пистолеты. Иначе какой-нибудь дурак выстрелит с испугу.
— Отбой, — приказал генерал. Офицеры убрали оружие. — А зачем вы ей купили лазерные диски? — поинтересовался Осипов.
— Это плата за дискеты. Ей будет приятно принести своему кузену лучшие записи в современном исполнении. Кроме того, я думаю, она бы не отдала нам старые дискеты, не получив новых.
Осипов сжимал в руках дискеты.
— Я все еще не верю, — признался он, — не верю, что все кончено.
— Мы должны найти ее сбежавшего кузена, — напомнил Дронго.
— Меня уже не интересует даже он, — признался генерал, бережно уложив дискеты во внутренний карман.
Через час они были в отеле «Хилтон», где должна была состояться встреча Альберта Шилковского с кузиной. Лариса разместилась на втором этаже, нависающем над кафе в виде атриума. Все следили за Дронго. Он пил чай с лимоном, улыбаясь каждой входящей женщине. Осипов, сидевший чуть дальше, нервничал больше других. Дискеты не были гарантией от провала. Нужно было уточнить, что именно помнил Шилковский.
Неожиданно Дронго поднялся: мимо него прошел импозантный мужчина в темном, длинном плаще.
— Здравствуйте, Шилковский, — громко сказал Дронго, и незнакомец замер. Все посмотрели на Дронго. Тот улыбнулся. И снова громко поздоровался.
Габриэлла встала утром пораньше. Почему-то всю ночь она видела тревожные сны. Прошла в спальню к детям. Мальчики спали, улыбаясь во сне. Пора было их будить, но она села рядом со старшим сыном и долго смотрела на него. В комнату вошел муж. Он вчера прилетел из командировки. Вставало солнце и его неяркие ноябрьские лучи осветили кровать мальчика и мать, сидевшую рядом с ним. Муж замер, глядя на эту картину. Она гладила головку сына и улыбалась.
Менарт проспал всю ночь, не просыпаясь. И утром, принимая душ, почему-то начал напевать под струями холодной воды. После последнего разговора с Дронго он чувствовал себя значительно лучше, как обычно бывает с человеком, побывавшим у исповедника. Менарт подумал, что этот тип был прав. Нужно поехать к сыну. Ведь когда-то они были дружны, и сын должен понять его.
Оливер Бутцман проснулся в палате. Появилась медсестра, открыла занавески, пожелала ему доброго утра. В палату вошли жена и дочь. Бутцман радостно улыбнулся, увидев родные лица. Вчера врачи твердо обещали ему, что к новому году он выйдет из больницы. Бутцман подмигнул дочери.
Барлаха готовили к отправке. Врачи, осмотрев его, разрешили ему подняться. Последствия ранения почти не чувствовались, но он стал значительно хуже слышать. Кардиган нетерпеливо топтался на месте. Вертолет уже ждал, и через несколько часов они должны были наконец получить эти документы.
Барлах уже пошел к выходу, когда раздался телефонный звонок. Кардиган достал аппарат. Сегодня ничто не могло испортить ему настроения. И услышал глухой голос Страуса.
— Как у вас дела, Кардиган.
— Все в порядке, — весело ответил он, — сейчас отправляем Барлаха.
— Отправляйте, — голос Страуса ему не понравился, — и приезжайте потом ко мне.
Кардиган убрал аппарат, не понимая, почему у резидента такой голос. Наверно, от зависти, подумал он. Старик просто завидует, что его молодому коллеге удалось провести такую операцию. Барлах улетел на вертолете, а Кардиган приехал к Страусу в прекрасном настроении. Сегодня он чувствовал себя победителем. Страус мрачно взглянул на него и вместо приветствия что-то буркнул. У него в руках не было привычной сигары.
— Что случилось? — спросил Кардиган, усаживаясь напротив резидента. — Барлаха мы уже отправили. Подождем, когда состоится встреча и подтвердим в Лэнгли разблокировку счетов.
— Не думаю, что с этим нужно торопиться, — заметил Страус.
— В каком смысле? — насторожился Кардиган. — Что вы имеете в виду?
— Мне сегодня звонил Воронин. Тот самый представитель российской разведки, о котором я вам уже говорил. Он рассказал мне интересную историю. Оказывается, они тоже искали информатора Барлаха. Но несколько дней назад этот человек погиб.