Камни раздора
Шрифт:
Спустя несколько минут группа людей вышла из дома и направилась к обрыву. Шли медленно – Егоров пока что не мог двигаться быстрее. Небо после дождя очистилось, молодой месяц стоял высоко, заливая тропинку и лес своим светом.
Постепенно тропинка подошла ближе к обрыву и пошла вдоль него. Слева серебрилась в лунном свете Волга, справа темнел лес. Вадим Егоров шел все медленнее, то и дело оглядываясь вокруг. А потом совсем остановился.
– Вот оно, это место, – сказал он. – Его легко узнать – видите вон тот дуб? Он здесь самый большой. Мы часто стояли
– Вы можете показать, где стояли вы, а где – ваша жена? – спросил Гуров.
– Да, конечно, – ответил хозяин усадьбы. – Вот тут стоял я, а вот здесь… нет, пожалуй, чуть левее – она.
– Встаньте туда, где вы стояли в тот момент, – попросил сыщик. – А я встану на место вашей жены. Вот так… Значит, она вам выговаривала за что-то, говорила все громче… Так было?
– Да, она словно накручивала себя, – согласился Егоров. – Так и раньше бывало, я давно заметил в Юле эту черту: она была готова повторять какие-то обвинения, не слушать, что я ей возражаю. Она себя нарочно распаляла.
– Другими словами такое состояние называется «истерика», – заметил сыщик. – То есть ваша жена была склонна устраивать истерики по разным поводам?
– Ну не то чтобы она это специально устраивала… – промямлил Егоров. – Просто у нее был такой характер…
– Хорошо, вернемся в сегодняшний вечер. Итак, Юлия Аркадьевна себя распаляла, надвигалась при этом на вас. И вы в какой-то момент взмахнули рукой… Или вы не двигали руками?
– Как бы это точнее сказать? Наверное, я поднял руки – но не чтобы оттолкнуть ее, ни в коем случае, а скорее чтобы загородиться от ее напора.
– Ага, понятно. Вы подняли руки… поднимите, как тогда. А она сделала шаг назад, немного повернулась – и упала. Так?
– Осторожнее! Вы совсем на краю стоите! Как бы вы тоже не упали!
– Не беспокойтесь, Вадим Александрович, я твердо стою на ногах, – отвечал Гуров. – Я не упаду. Повторяю вопрос: все было именно так или было какое-то другое движение?
– Так, все так! – подтвердил хозяин усадьбы. – Сейчас я ясно вспоминаю, что Юля именно повернулась и упала она не спиной вперед, а боком, даже скорее лицом, к обрыву.
– Лицом к обрыву… Это интересно. И что вы сделали в первую секунду после того, как жена упала? Какое было ваше первое движение?
– Я кинулся вслед за ней, – отвечал Егоров. – Только я сейчас не решусь сделать, как тогда. Я боюсь. А тогда страха не было совсем. Я кинулся за ней, хотел удержать… Но не успел.
– И вы заглянули туда, вниз?
– Да, естественно. Я глянул вниз и увидел… увидел, как она лежит там на камнях…
– А потом?
– А потом я бросился к лестнице, чтобы спуститься, и встретил возле обрыва вас. Ну а остальное вы знаете.
– Но вы точно видели, что ваша жена лежит на камнях? Вы не заметили никакого движения?
– Нет, она лежала совершенно неподвижно. Это было ужасно!
– Скажите, а когда вы пошли на прогулку и когда стояли здесь, у обрыва – ваша жена не жаловалась на то, что у нее кружится голова?
– Нет, не жаловалась. Вообще
– Нет, я тоже такого не помню, – отвечал младший Егоров.
– Понимаю… – задумчиво произнес Гуров. – Да, несчастный случай… Хотя и довольно необычный… Что ж, пока у меня больше нет к вам вопросов.
– Ну а у меня их тем более нет, – сказал капитан Соловьев. – Стало быть, я возвращаюсь в Самару и пишу заключение о том, что здесь произошел несчастный случай. Постараюсь ускорить процесс поисков тела вашей супруги. Надеюсь, вскоре мы ее найдем. До свидания!
И капитан направился к дороге, на которой его ждала машина. Гуров распрощался с семейством Егоровых и поспешил за капитаном. Он подошел, когда Соловьев уже садился в машину.
– Подожди, капитан, на пару слов, – сказал Гуров. – Давай чуть в сторону отойдем.
Соловьев пожал плечами – он не понимал, о чем тут можно еще говорить, да еще втайне от водителя. Но послушно вышел из машины, и они с Гуровым отошли немного в сторону.
– Я бы тебе не советовал уже завтра писать заключение о несчастном случае и подавать его на подпись руководству, – заметил сыщик. – В деле слишком много странностей.
– А что именно вас настораживает? – спросил Соловьев.
– Прежде всего – характер того, как женщина упала. Отчего это произошло? Ведь Егоров ее не толкал, не надвигался на нее. Когда я на твоих глазах провел этот следственный эксперимент на обрыве, ты ведь заметил его движение? Показывая, что он делал во время ссоры, Егоров сделал шаг назад. Ничто не заставляло Юлию Егорову отступить к обрыву – и упасть с него.
– Ну женщина была в истерике, она сама не соображала, что делает, где находится, – возразил Соловьев. – А вы знаете, что в таком состоянии люди порой совершают очень странные поступки.
– Так-то оно так, – согласился Гуров. – Но тут добавляется еще один момент: отсутствие тела. Судя по характеру повреждений, которые Юлия Егорова должна была получить после падения, она никак не могла доползти до воды. Но она доползла. Каким образом? В общем, я собираюсь завтра же наведаться к вам в управление и побеседовать с руководителем вашей криминалистической лаборатории. Кто ее возглавляет?
– Майор Старцев, Никита Семенович, – отвечал Соловьев.
– Вот с ним я и поговорю, – сказал сыщик. – А потом загляну к тебе и скажу, надо ли писать заключение о несчастном случае или еще погодить. Договорились?
– Хорошо, Лев Иванович, договорились, – отвечал Соловьев.
Гуров распрощался с ним и пошел домой, к Приходько. Пройдя половину дороги, сыщик вдруг остановился и прислушался. Месяц как раз зашел за тучу, в лесу воцарилась полная темнота. В этой темноте Гурову послышался звук чьих-то шагов в стороне от тропинки. Он замер, весь обратившись в слух. Но больше никаких звуков в лесу не раздавалось, и Гуров двинулся дальше. Однако, дойдя до дома друга, он запер калитку на засов, чего обычно не делал, а войдя в дом, запер и входную дверь.