Камни Рун
Шрифт:
— Ткань мироздания в целости, если тебя тревожит это, — будто бы прочитав его мысли, сказал Осиор. — Я просто прошу тебя оставить это происшествие в тайне.
Бальдур пожевал губы, после чего спросил:
— Тебя волнует реакция двора и Его Величества, или же…
— Или же, — отрезал Осиор. — Чем меньше людей знает о том, что здесь произошло, тем лучше для всех по обе стороны пролива. И здесь, и на континенте.
Лекарь покачал головой, осматривая пациента, после чего тяжело вздохнул и начал закатывать рукава рубашки.
— Кликни Ирмана, друг мой. Мне нужны два таза горячей воды, моя сумка, пара светильников,
— Рассказ? — удивленно спросил Осиор.
Бальдур лишь хмыкнул под нос.
— А ты думал, я не спрошу, что это за малец и что случилось за два года с лучезарным Осиором, грозой благородных дам и девиц при дворе в Акрильсере, что теперь он похож на старика? Ты сильно постарел, друг мой, будто бы ты и не маг вовсе, а простой человек, и прошло не два года, а добрый десяток. Так что раз уж ты просишь моей помощи, то и погрей мне уши, пока я буду латать этого юнца.
Осиор внимательно посмотрел в глаза Бальдуру, но отказать ему не смог. Правда, или хотя бы часть правды — справедливая цена за то, что лучший лекарь на острове возьмется штопать его нерадивого ученика.
Когда я открыл глаза, то сразу и не понял, где нахожусь.
Потолок комнаты был странно знакомым, но, сколько я не вглядывался в беленый свод надо мной, так и не смог понять, где я его уже видел. От неловкого движения все тело пронзило от боли, отчего я неловко дернулся, ища точку опоры на левый локоть, но рука отказывалась меня слушаться, так что я просто с грохотом свалился на пол.
Не знаю, отключился ли я в момент падения, но когда зрение более-менее ко мне вернулось, на пороге уже стоял Ирман, таращась во все глаза.
— Господин! Очнулся! Очнулся! — закричал он, после чего бросился поднимать меня с досок.
От такой заботы со стороны гадкого слуги я даже немного опешил, из-за чего Ирман только рванул мое плечо, вызвав очередную вспышку боли и глухой стон, который довольно быстро сменился тяжелым, глубоким кашлем, разрывающим меня изнутри.
Моя левая рука лежала в перевязи и была плотно прижата к телу — не шелохнешь — а весь торс замотан в бинты, от одного взгляда на которые перед глазами вспыхнул образ мерзкого демона-падальщика, что ломится ко мне через размокшую грязь…
В итоге, Ирман кое-как поднял меня с пола, так что к моменту, когда в комнату вошел учитель, я уже лежал на своем месте, тяжело дыша и обливаясь потом.
— Не соврал Бальдур, живой… — выдохнул Осиор.
Я попытался опять встать — хотя бы сесть — но маг одним резким жестом прервал мое движение.
— Не дергайся, тебе нужен покой.
В этом мой наставник был прав. Даже небольшое движение давалось мне с огромным трудом, а все мои силы сейчас уходили на простое дыхание.
— Рей, ты должен сказать, что это было за заклинание, — начал Осиор, но мое сознание стало куда-то уплывать, а глаза слипаться.
Недолго думая маг хлопнул меня по щеке, возвращая в сознание и заставляя сфокусироваться на своей персоне.
— Что это было за заклинание, Рей? Синий луч, объясни мне.
— Заклинание? — переспросил я.
— Да, заклинание, Рей, заклинание, — твердил Осиор. — Которое ты или кто-то другой сотворили в поле, заклинание с голубыми и белыми рунами,
— Я не понимаю, — ответил я, тупо переводя взгляд с учителя на Ирмана. — Я не понимаю…
— Это все неважно, — нетерпеливо ответил наставник, — вспомни комбинацию рун, может, было что-то необычное…
— Учитель, — начал я, хотя от волнения у меня начал прилипать язык к нёбу, — скажите, а когда вы вернулись? И почему мы снова в Шамограде?
Осиор опешил, переглянулся с Ирманом, после чего аккуратно спросил:
— Рей, почему ты считаешь, что мы в Шамограде?
Я непонимающе посмотрел на наставника, потом — на его слугу.
— А где нам еще быть? Я, видимо, упал с коня или попал в засаду, у графа Умберта много друзей…
— Граф Умберт? — удивленно спросил Осиор.
— Да.. Граф Умберт… Ох! Отавия! Витати! Мы же выехали вместе! — воскликнул я, пытаясь снова сесть в постели, отчего весь корпус пронзило. — Где они?! Что с ними?!
— С ними все хорошо, — удивительно спокойно и мягко сказал Осиор, сев рядом с кроватью на корточки и поглаживая меня по плечу, — все хорошо. Рей, Тебе надо отдохнуть, ты сильно ударился. Что последнее помнишь четко?
— Звон, — ответил я. — Я точно помню звон колоколов, по всему городу… Такой… Жалобный. Точно, император же умер, поэтому мы и помогли Отавии сбежать от герцога…
— Ага, вот как, — кивнул головой Осиор, — хорошо. А теперь поспи немного, хорошо?
— С Отавией и Витати точно все в порядке? — обеспокоенно спросил я.
— Да, с ними все хорошо, они тебя обязательно навестят, — с улыбкой ответил учитель и только сейчас я заметил, как путешествие состарило Осиора. Глубокие морщины у глаз, седина в усах и бороде, еще больше серебристых нитей в волосах…
Я с готовностью кивнул, всем видом показывая, что готов выполнить указание учителя, уставился в беленый потолок. Как же он похож…
На что был похож потолок, я додумать не успел — сознание стало ускользать. И только когда я уже почти окончательно провалился в темный, тяжелый сон, перед глазами, как вспышка, возникли несколько образов. Светящийся синим осколок, мужчина в серых одеждах и какая-то демоническая тварь на длинных лапах. А потом все пропало.
В следующие дни я ненадолго приходил в себя, только чтобы немного поесть, после чего опять проваливался в тяжелый сон, сопровождаемый странными образами и видениями. Но они меня больше не пугали. Учитель вернулся, а значит, поводов для тревог нет, все наладится. Пару раз ко мне заходила Витати, разок я видел и Отавию, но все больше — Ирмана.
Слуга, хоть это было ему и в тягость, и кормил, и обтирал меня, менял повязки и накладывал специальные вытягивающие компрессы. Это было странно — все эти ранения можно было легко исцелить с помощью печатей Ис и Эо, но на все мои вопросы Ирман лишь мотал головой и говорил, что так нужно, так приказал Осиор. Может, я был слишком слаб для магического исцеления. Если человек находится на грани, то печать может и остановить сердце. Такое встречалось редко, но бывало — я читал о подобном в книгах, о таком упоминала и госпожа Виола. Но как я получил эти раны? Все мои попытки вспомнить события после смерти Императора приводили к жуткой головной боли. Я еще мог восстановить в памяти Легера, Отавию на пороге нашего с Витати дома, бегство из столицы… Но дальше — лишь белая пелена неизвестности, чистый лист.